Малыш заметил это и понимающе улыбнулся.
— Моя дорогая Беатрис, — опять вмешался в разговор доктор, — неужели вы не понимаете, что все это усложнит мою жизнь, если мне придется разрываться между домом и…
— И тюрьмой? — невозмутимо закончила она фразу вместо него.
Всегда хладнокровный Лейман даже слегка вспыхнул:
— Я не смогу с успехом охватить сразу два места…
— Конечно не сможете. Поэтому позвольте Лю Шерри и Питу Ленгу остаться в доме.
— Против этого есть очень веские возражения, — настаивал на своем Лейман. — Беатрис, они — те еще люди.
— Те еще люди? — как эхо повторила она, слегка подняв брови.
— Не хочу их оскорблять, но обязан вам сообщить: в городе о них сложилось не лучшее мнение, еще до того, как они приехали сюда охранять вашего дядю!
— Но какое это имеет отношение ко мне?
— Неужели вы не понимаете? Если они останутся здесь, на холме, то о них станут говорить как о своего рода вооруженной группе, готовой броситься вниз на равнину, ворваться в тюрьму и открыть ее двери, если исход судебного разбирательства обернется против вас. Разве это не очевидно? Особенно тут прославился Шерри. За ним тянется длинная… у него дурная слава. Беатрис, вам надо с самого начала заручиться поддержкой общественности. Но сделать это вам не удастся, если в рукаве вы будете прятать два козыря, — все знают, что это за козыри! Поверьте, это на самом деле очень важно. Вы должны разбираться в таких вещах, дорогая.
— Мне и во сне такое не могло присниться, — вздохнула она. — Конечно, если дело обстоит именно так, нам придется запереть дом.
— Естественно! — подхватил Лейман. — О Боже, это было бы непростительной ошибкой — оставить здесь, на утесе, эту пару натренированных орлов! Если вы выигрываете судебный процесс — вы его выигрываете. Если же проигрываете, то эта парочка может спуститься вниз, разбить тюрьму и унести вас оттуда!
Шерри был ясен смысл такой аргументации. Ленг внешне был торжественно спокоен. Но вдруг слегка наклонился к девушке и произнес:
— Думаю, мисс, я смогу раскопать в доме что-то стоящее. Говорю это в трезвом уме и твердой памяти, вполне серьезно. Хочу попробовать.
Она внимательно посмотрела на погонщика скота, но спросила доктора:
— Ну как, Эустас?
Тот, глядя на девушку, а вовсе не на Пита, заколебался. Потом неожиданно заявил:
— Ленг — проницательный человек. Если у него возникла какая-то идея, надо позволить ему ее осуществить. Мы не можем себе позволить отказываться от любой предложенной помощи, даже незначительной.
— Тогда вопрос решен. Вы оба останетесь здесь. — Беатрис взглянула на Шерри, и тот склонил над ее креслом свое огромное туловище.
— Ваши шансы невелики, — произнес он. — Но лучшего шанса, чем этот, вам не представится.
Она пристально посмотрела на него снизу вверх, без страха, но задумчиво, что-то соображая, а его сознание опять ему подсказало: «Виновна!» Его сердце вновь екнуло. Упиваясь ее красотой, он решительно отбросил эту предательскую мысль.
— Какой шанс? — не поняла девушка.
— Нас здесь трое, — пояснил он. — За Пита я ручаюсь. Если у Леймана нет револьвера, я могу одолжить ему на время мой запасной кольт. Следователь — ископаемое животное. Из числа присяжных только двое бойцов, не больше. Мы находимся всего в шести шагах от двери. Поднимитесь из кресла и идите прямо к двери. Вы почти подойдете к ней, прежде чем кто-либо вмешается. А тогда — бегите. Мы прикроем ваш побег, потом последуем за вами…
— А шериф? — поинтересовалась она.
— Если шериф поднимет оружие, пусть ему поможет Небо! — процедил Малыш Лю сквозь зубы.
— Эустас? — шепнула девушка.
Лейман слушал с побелевшим лицом, но со сверкающими глазами и не проронил ни слова. Ленг положил руку на массивное плечо своего друга, тем самым выразив молчаливую поддержку.
— Это ваш единственный настоящий шанс, — продолжал Шерри. — Вы понимаете меня? На всю жизнь!
— Куда же мы отправимся?
— Я найду, куда вас увезти. Ленг, доктор и я, мы позаботимся о вас.
— Шерри и Ленг! — позвал шериф.
— Он что-то заподозрил. Время действовать! — заторопил Малыш девушку.
— Вы это серьезно?
— Да, да! Не мешкайте!
Вдруг ее лицо вспыхнуло. Она взмолилась:
— Не делайте ни шагу! Что вы… Вы же погибнете! Все трое!
— Шерри! — опять крикнул шериф.
Малыш тяжело повернулся, а Герберт Мун подошел к нему.
— Мне нравятся отважные люди, — заявил он, — но, мой дорогой юноша, даже смелость не способна сдвинуть с места горы.
Глава 22
Еще до начала суда в Клейрок нахлынула масса народу. Образно говоря, городок оказался в центре внимания, и три его гостиницы преуспевали в бизнесе. Цены подскочили буквально на все.
Сначала появились репортеры. В те дни газеты остро нуждались в сенсациях для падких на возбуждающие новости читателей. А что лучше могло послужить для этой цели, чем дело молодой и прекрасной девушки, обвиняемой в убийстве? Тем более воспитанной, получившей отличное образование, из хорошей семьи! А в довершение ко всему жертва состояла в кровном родстве с убитым — родной брат ее отца!
О лучшем газетам и мечтать было нечего, поэтому они заслали своих репортеров в Клейрок задолго до начала суда, чтобы выявить всю подноготную.
И недостатка в работе у них не было. Хотя бы потому, что все еще оставался без ответа главный вопрос: кто совершил убийство, Феннел или Беатрис Вилтон?
Понятно, что газетчики пристрастны — выступают за ту или иную сторону. У некоторых из них вина Беатрис Вилтон не вызывала сомнения, и они прямо писали об этом. Феннела при этом даже не принимали в расчет. Он явно удрал из Клейрока, будто унесенная ветром пылинка. Одна группа журналистов даже заподозрила, что его вообще не существовало. Конечно, его разбитые башмаки и пальто в лохмотьях, от которого, по утверждению некоторых, все еще несло виски, находились среди вещественных улик, но на них можно было не обращать внимания. У Феннела не было мотивации для убийства. Его прошлое осталось невыясненным, а отношения с Оливером Вилтоном еще предстояло уточнить. В то же время перед глазами была Беатрис Вилтон, молодая и очаровательная. А разве не бывает так, что красота приносит неприятности? К тому же за ней тянулась дурная слава всего семейства Вилтон, истоки которой терялись в туманном прошлом. Вспомним, что в годы Гражданской войны они занимались контрабандой, что оба брата участвовали в сражениях, но домой вернулся только один. Покрытый серебристыми шрамами, он быстро разбогател. Писали и о более поздних событиях — о вражде в начале девятнадцатого столетия Вилтонов с Дурхамами. Некоторые утверждали, что тогда были убиты трое, другие уверяли, что тридцать. Ввязывались они и в дуэли — из уст в уста передавалась история об одном из Вилтонов, который дрался со своим противником на обеденном столе, и дула их револьверов при этом касались друг друга. Поговаривали, что Вилтоны отличались горячим нравом еще в те далекие времена, когда сражались на мечах.
Так не естественно ли, что эта «гордая, проницательная, энергичная и бесстрашная девушка» решила сама позаботиться о себе и завладеть собственным состоянием? Не пожелала, чтобы оно даже на время перешло бы в руки дяди. Для члена семейства Вилтон вполне достаточная причина, чтобы совершить убийство!
