Прекрасный вечер был бесповоротно испорчен. Сердце болело, а все очарование недавнего приключения у глицинии померкло. Как только я вернулась в дом, то сразу же сообщила маме, что очень устала и у меня разболелась голова.
– Я ничуть не удивлена, Лаура, – сказала мать. Она откинула с моего лица прядь выбившихся волос, в ее глазах было беспокойство и понимание. – Я чувствовала себя также в ночь моего первого бала в доме твоего двоюродного деда Найджела в Лондоне. Я так устала в ту ночь, что не могла даже протанцевать и шага, тем более что ни один из партнеров не интересовал меня, кроме твоего отца.
Мама нежно улыбнулась своим воспоминаниям. Мне стало стыдно: она, такая честная и порядочная, а ее дочь так неприлично вела себя сегодня вечером. Я не могла больше смотреть в глаза мамы.
– Почему бы тебе не пойти к себе и не лечь спать, Лаура. Ты действительно выглядишь очень усталой. Ни о чем не беспокойся. Я извинюсь за тебя перед гостями и пришлю к тебе Клеменси.
Тяжело сглотнув, я кивнула и пошла к себе, радуясь, что мама не может заглянуть ко мне в душу. Мне долго пришлось взбираться по лестнице в свою комнату. Клеменси долго не появлялась. Она заявилась лишь тогда, когда я уже разделась, легла в постель и уже почти засыпала. К моему удивлению горничная запыхалась и вся пылала, как будто бежала. Ее зеленые глаза горели от возбуждения, а на губах играла удовлетворенная улыбка.
«Должно быть, Клеменси опять заигрывала с кем-нибудь из прислуги, устало подумала я, – и наверняка окрутила бедного, подвыпившего дурня».
Из-за своего унылого настроения, я не могла видеть самодовольное лицо девушки и, поэтому, отправила ее, даже не спросив, почему она так долго не приходила. Когда Клеменси выходила из моей комнаты, с ее волос на ковер упало что-то, похожее на лиловое конфетти. Мне стало интересно, что же это может быть?
После этого я долго не могла заснуть и сидела, зажав в руке лепестки цветов с глицинии, постоянно задавая себе вопрос, на который, по правде говоря, не хотела получить ответ.
ГЛАВА 5
ОХОТА НА ЛИСУ
Кто это – люди или боги?
Кого ненавидят девушки?
Что ищет влюбленная до безумия?
От какой борьбы ускользает?
Что это за свирели и бубны?
Что за дикий экстаз?
Через две недели папа и мама провожали меня на мой первый официальный дебют в Лондоне. Настроение было подавленное, и это омрачало предстоящую поездку. С той вечеринки я больше не видела Николаса и сейчас, теряясь подозрениями, взобралась в наш прекрасный экипаж и уселась на плюшевое сиденье.
Уверенность в том, что тогда ночью у глицинии был Николас, все больше возрастала. Мне было невмоготу смотреть на Клеменси, которая садилась сейчас рядом, потому что все факты говорили о том, что именно она была с ним в тот вечер.
Откуда же у нее тогда оказались цветы глицинии в волосах? Значит в тот вечер Клеменси ходила на мое любимое место. Ведь в саду была только одна Китайская глициния.
Я подумала о грандиозных планах Клеменси преуспеть в этом мире, и почувствовала себя неловко, вспомнив ликующую улыбку дочери бандита, когда та входила в мою комнату. Что она предвещала, эта улыбка? Может быть, Ники хотел таким образом расквитаться со мной за то что раздразнила его. Неужели он целовался с простой горничной и, может даже, занимался с ней любовью? Неужели этот человек нашептывал ей на ухо нежные слова, как нашептывал и мне? Я знала, что если это действительно так, то мне не пережить его измены. Но внутренний голос посмеивался надо мной, нашептывая, что никто другой кроме меня во всем этом не был виновен. Нечего было соблазнять Ники. Неужели многочисленные примеры, рассказы подруг не предупреждали меня об опасности, когда женщина позволяет себе с мужчинами слишком много вольностей. Если Ники и покушался на мою девственность, то в этом виновата только я! Но от таких мыслей легче не стало и мне так захотелось вцепиться ногтями в самодовольное лицо смазливой горничной.
Забившись в угол экипажа, подальше от Клеменси, я пристально рассматривала ее из-под полуопущенных век.
«Конечно же, ты ошиблась, – сто раз повторяла я, тщетно пытаясь переубедить себя. – Скорее всего, она кокетничала с кем-нибудь из прислуги». Но все равно мне не удалось отделаться от мысли, почему же в тот вечер у нее был такой торжественный вид. Вряд ли Клеменси со всеми ее амбициями позволила бы себе развлекаться с простыми людьми. У нее, вероятно, совершенно иные планы в жизни. Вот Ники – другое дело. Пусть он и не наследник дяди Драко, но у него есть положение в обществе и деньги. Правда, казалось маловероятным, что отец позволит ему жениться на Клеменси. Я была уверена, что мой умудренный жизненным опытом дядюшка приведет Ники по этому поводу множество возражений, даже если тот сделает девушку своей любовницей.
Меня терзали ревность и сомнения. Поэтому я решила пока ничего не говорить папе и маме о том, что хочу расторгнуть свою помолвку с Джерритом. «Подожду, – решила я, – и, прежде чем предпринимать какие-либо шаги, поговорю с Ники. Какой ужас, если все мои подозрения окажутся безосновательными!» Может быть, с досады, я совершенно напрасно обвинила любимого человека. Возможен и худший вариант. Вдруг, после того, как я отвергну Джеррита, выяснится, что Ники всего лишь решил поиграть со мной. Такой поворот дел не только ужасно расстроит моих родителей и вызовет гнев дяди Драко, но еще сделает меня посмешищем всего северного Корнуолла. Ну, нет, не настолько же я глупа и бесчувственна!»
Если бы Ники смог развеять мои страхи! Я искренне молилась об этом. Тогда, несмотря на разговоры и сплетни, удалось бы отделаться от Джеррита и, в результате, заполучить Ники. В противном случае, мне не останется ничего другого, как забыть о своих чувствах и стать женой Джеррита.
Лондон оказался отвратительным городом. Человеку, выросшему на раздольном корнуоллском побережье он представляется грязным и суматошным, похожим на тюремную камеру. В этом густонаселенном городе, с грязными, узкими улицами, утыканными домами и переполненными людьми и
