– Со своим братом я сам разберусь, Лаура, – мрачно сказал он. – Мы найдем способ поладить. А, кроме того, ему и самому не хочется, чтоб все узнали о его сегодняшнем поведении!
– Мне тоже так кажется, – согласилась я и, увидев, как Клеменси судорожно сцепила руки на коленях, мельком подумала: «Приходил ли к ней Ники, как в тот вечер в саду и получил ли то, чего не добился от меня?»
«Конечно же, она была с ним», – снисходительно решила я. Для меня он теперь ничего не значил – даже больше, чем ничего. И если бы я вышла за него замуж, он сделал бы мою жизнь невыносимой, именно об этом и предупреждала меня однажды Анжелика. Мне будет жаль Лиззи, если она выйдет за него замуж – хотя, честно говоря, лучшего эта девица и не заслуживала.
«Как бы не плоха была эта мысль, – думаю я сейчас, на закате своей жизни, – но она сопровождала меня всю жизнь, и до сих пор». Но не в моих силах повернуть время назад. Могу только рассказать вам по порядку, что произошло потом, отчего я стала испытывать жалость к Ники и бедной Лиззи, хотя она и была пустой, тщеславной и злобной.
Мы уже подъехали к Гранджу; колеса коляски зашуршали по гравию. Я надеялась, что шум дождя скроет звуки подъезжающего экипажа, потому что Джеррит решил высадить нас у заднего входа, чтобы никто не увидел. Все получилось так, как он и хотел, к моему величайшему облегчению.
– Спокойной ночи, дорогая, – прошептал Джеррит, нежно и крепко поцеловав меня, прежде чем раствориться в темноте.
Я смотрела ему вслед, пока он не скрылся из вида за пеленой тумана, не подозревая, что теперь не увижу его долгое время.
Наступило утро, серое и холодное, землю покрывал серебристый, сверкающий иней – первый предвестник зимы. Холод проник даже под одеяла. Поплотнее закутавшись, чтобы согреться, я почувствовала какое-то незнакомое и удивительное ощущение в своем усталом теле. Наверное мне все приснилось, – во сне Джеррит прижимал меня к песку, возносил к небесам и опускал на землю. Но боль между бедрами, когда Джеррит проник в меня на берегу, была настоящей, острой. Нет, это был не сон, и я уже больше не девушка.
Когда мне стало понятно, что все было наяву, события прошедшей ночи вновь нахлынули на меня. Лицо пылало от стыда и смущения. «Неужели та женщина, которая так распутно лежала в его объятиях, действительно я? Да… И еще раз да!» На моем теле не было ни одного уголочка, который бы он не узнал, не сделал своим.
Ожидая перемен в себе, я встала и подошла к зеркалу. Но мое тело абсолютно не изменилось. Можно было подумать, что я вовсе не провела ночь в объятиях Джеррита. Только синяки на груди являлись доказательством, что ко мне прикасался мужчина. Но о Николасе я не думала. А думала лишь о том, кто на пустынном морском берегу поставил на мне свой собственный знак, сейчас и навсегда.
После того, как Клеменси, необычайно бледная и безмолвная, вошла помочь мне, я оделась и спустилась вниз, вспыхнув, когда мама поприветствовала меня и заботливо спросила о моей «мигрени». Нужные слова нашлись с трудом. Но она сразу же поверила мне. Мне было ужасно стыдно за мою ложь. Ведь эта женщина так верила в свою дочь, а та не оправдала ее надежды. Мама обняла меня и мы вместе пошли в столовую завтракать. Там к нам присоединились папа и Френсис.
– Где Гай? – спросила я, даже не подозревая о том, какую потрясающую новость услышу в ответ.
– В Лондоне возникли большие проблемы. Боюсь, что с судовым бизнесом, – сжав от гнева челюсти, объяснил папа. – На рассвете пришло сообщение. Этот старый идиот Тредвелл! Он совсем рехнулся! Я же предупреждал, не ставить его ответственным за офис в Лондоне! Когда-то Тредвелл был хорошим парнем. Но с тех пор, как у него появилась капризная молодая жена, он совсем потерял голову и перестал заниматься делами. Представь себе, эта сволочь только сегодня утром сообщила мне, что у нас возникли неприятности, в то время как бухгалтер Гримзби не заявляется на работу уже около двух недель! Придурок Тредвелл клянется, что думал, что этот негодяй заболел. Заболел, ха! – Папа презрительно усмехнулся. – Он смылся, вот так! Скрылся, только богу известно, с какой суммой денег, бухгалтерские книги, по всей видимости, тоже в беспорядке. Ничуть не удивлюсь, если у него был второй комплект книг, и он обкрадывал нашу компанию уже многие месяцы! Потребуется несколько недель, чтобы выяснить все и разыскать эту крысу Гримзби, который осмелился обокрасть нас. Черт меня побери! Я никогда не доверял этому человеку! Нужно было прислушаться к своим предчувствиям, а не к просьбе глупца Тредвелла, который нанял на работу этого негодяя, потому что он был братом его безмозглой жены и находился в то время в очень стесненном положении. Поэтому неудивительно, что он выкинул такой трюк. Естественно, я сразу же отправил Гая и Джеррита разобраться с этим делом. Они уехали менее часа назад.
Я, конечно же, приуныла, слушая папу. Ничего удивительного, что он послал Гая и Джеррита: моего брата, который хорошо разбирается в финансовых документах – проверить бухгалтерские книги; моего любовника, с его безжалостным характером – уведомить власти и обеспечить поиски исчезнувшего вместе с украденной собственностью бухгалтера. Никто не смеет обмануть «П. & Ч. Судовую Компанию» и не нести за это наказания. Гримзби должен быть обнаружен и наказан за преступления. Джеррит будет идти по следу мошенника, как ищейка, и, если в том будет необходимость, наймет себе в помощь частных сыщиков. Это уж точно.
Но, тем не менее, я была поражена и расстроена, что он уехал, даже не попрощавшись со мной, хотя внизу, в холле, на серебряном подносе меня ожидал букет хризантем цвета моих глаз, с торчащей в нем простой белой карточкой, на которой было написано: «Джеррит». И ни слова о любви или прошедшей ночи. Неужели ему нужно было так быстро уехать? Но он мог бы повидаться со мной. Или – меня вдруг начали грызть сомнения – все, что было сказано и сделано прошлой ночью – ложь, еще более злобная и ужасная, чем Ники.
О, Боже, помоги мне! Сомнения грызли меня. Так неожиданно было признание Джеррита в любви ко мне. Я все еще была не уверена, что смогу удержать его сердце. Неужели он сделал это, чтобы сохранить для себя? А может быть это только льстивые фразы, на которые я, как доверчивая идиотка, и попалась? В конце концов, он брат Ники, не из одного ли семени Чендлеров они выросли?
«Ты ведешь себя, как идиотка, Лаура, – сделала я себе строгое замечание. – Джеррит совершенно не похож на Ники! У тебя, как всегда, слишком разыгралось воображение».
Но, все равно, маленькая, ядовитая частичка сомнений осталась в сердце, – и я никак не могла отогнать ее.
Проходили недели, а от Джеррита так и не было никаких известий – ни письма, ни даже нескольких быстро нацарапанных строчек. С приближением дня нашей свадьбы, я начала было злиться, а потом и вовсе впала в уныние. Даже папа и дядя Драко не знали, где находился Джеррит. Он уехал из Лондона, прежде заглянув в отель, чтобы сказать Гаю, что поедет по следам мошенника Гримзби. С тех пор мой брат
