Ричард круто повернулся на звук голоса. Погруженный в свои мысли, он не сразу узнал Гила. Потом, наконец, пришел в себя.
– Нет, Гил. – Ричарду с трудом удалось изобразить на своем лице какое-то подобие улыбки, чтобы успокоить озабоченного преданного ему рыцаря. – Со мной все в порядке.
«Но это ведь неправда», – тут же подумал король, произнесши эти слова, а потом добавил:
– Я устал. Я просто до смерти устал от этой кровавой бойни… которая произошла… которая произойдет завтра. Сколько… – он вопросительно посмотрел на Гила. – Сколько моих друзей и последователей умрут завтра вместе со мной?
Перед ним проплывали лица: Франсис, Филипп Ло-вель, Ричард Радклиф, Вильям Кетсби. Гил Эшли, Леон… – нет, Лионел Валерекс уже ушел, – он уже ждет по другую сторону реки смерти и готовится вместе с Анной и их сыном встречать Ричарда. Сейчас он вместе с Недом, Эдмондом и Георгом, с Ворвиком и Бекингемом. Нет, Ричард не станет думать о Гарри, беспутном Гарри, герцоге Бекингеме, который предал его.
Легкий порыв ветра, проносившийся над ухом Ричарда, смеялся и подразнивал его.
«Кошка, крыса и собака Ловель управляют Англией», – распевали дети на улицах Лондона. Да какое это все имеет значение, если Ричард умрет? Он еще раз опустил плечи и посмотрел вдаль. На сером горизонте он увидел след падающей звезды.
– Вон там! Ты не видишь, Гил? Падающая звезда… Точнее, умирающая звезда, – тихо добавил Ричард.
Гил посмотрел на светлеющий небосвод и тихо выругался. Если только он выживет в предстоящей битве, то сразу же пойдет к врачу, чтобы проверить зрение, потому что, действительно, не видел ничего, кроме клубов тумана. Однако, почувствовав болезненное состояние Ричарда, Гил успокоил короля.
– Это хороший знак, ваше величество. Это значит, что Бог на вашей стороне. Тюдор, конечно же, проиграет завтрашнюю битву.
– Да, – вслух сказал Ричард, а про себя подумал: «потому, что он будет королем Англии, а корона слишком тяжела для головы и сердца… и души».
Наконец, забрезжил рассвет – серый рассвет – несмотря на то, что розовый свет на горизонте обещал прекрасный солнечный день. Оруженосцы Ричарда, которые были более опытны, чем оруженосцы Гарри Тюдора, уже прочесали местность и доложили Ричарду о более выгодном месте, из которого им следовало бы начать предстоящую битву. Это гора Амбьен.
Теперь на вершине холма, куда уже подтянулась его армия, сидя на своем верном боевом коне, Ричард обозревал открывающуюся перед ним картину.
С правого фланга шли сэр Вильям Стейнли и его люди из Незеркотона. На левом фланге из Дерлингтона Ричард увидел лорда Томаса Стейнли-Лису – и его силу. Несколько дней назад Ричард послал барону сообщение, приказывающее ему присоединиться к королю в Нестершире. Лорд Стейнли ответил весьма уклончиво, что не сможет прийти потому, что страдает от какой-то изнурительной болезни.
Похоже, что Томас Стейнли значительно поправился. Ричард сухо рассмеялся. Он не знал о том, что собирался делать Стейнли: поддерживать короля или повернуть против него. Без сомнения, они не станут ждать, пока увидят, на чьей стороне будет исход боя, прежде чем вступят в действие. Это несмотря на тот факт, что Ричард держал лорда Стрейндж-сына барона, заложником, чтобы обеспечить поддержку лорда Стейнли.
Наконец, взгляд короля упал на врага Гарри Тюдора, чьи войска надвигались со стороны Лайсморс.
Армия Ричарда по численности превосходила армию Гарри: головной отряд под руководством герцога Норфолка состоял из двенадцати сотен стрелков и двух сотен кирасиров; отряд, которым командовал он сам, состоял из одной тысячи солдат, вооруженных копьями; запасной отряд, возглавляемый графом Носамберлан-дом, состоял из двух тысяч людей, вооруженных арболе-тами и копьями, и пятнадцати сотен кавалеристов.
Однако, если Стейнли сомкнет свои ряды с Тюдором, то – Ричард знал – в этом случае он будет разбит.
Король медленно одел шлем с золоченой короной и опустил забрало. Прозвучала труба, и битва началась.
Битва началась вяло, потому что неопытные оруженосцы Гарри не доложили ему о том, что между ним и горой Амбьен было болото, и его армии пришлось обходить вокруг него, пока они, наконец, не встретились с людьми Ричарда. Более того, теперь, когда поднялось солнце, оно светило в глаза головному отряду Гарри и затрудняло его быстрое продвижение. Рыцари Ричарда предусмотрительно ждали на горе, при этом войска Гарри были вынуждены взбираться наверх. Полетели стрелы, раздались пушечные выстрелы. Каменные пушечные ядра тяжело просвистели в воздухе, сея панику в рядах наступавших. Но, наконец, все перешло в рукопашную.
Все утро под палящими лучами солнца, пока в воздухе не поднялись густые клубы пыли и не запахло едким пороховым дымом и запахом крови раненой плоти, люди Гарри замыкали Ричарда в кольцо, вынуждая фланги короля вступить в борьбу. Ричард послал сообщение лорду Стейнли, приказывая барону тотчас же послать подкрепление или пожертвовать жизнью своего сына. Как только король взглянул в лицо своего рыцаря, который вернулся с ответом Лисы, он сразу понял, что битва проиграна.
– Ваше высочество, – запинаясь сказал оруженосец, весь трепетавший от страха, – ми… милорд Стейнли отказывается подчиняться вашему приказу. Он сказал… он велел передать вам, что у него есть еще другие сыновья.
К горлу Ричарда подступила едкая желчь, рожденная гневом и сознанием своего поражения, она душила его.
– Будь он проклят! – гневно чертыхнулся король. – Будь он проклят! – Потом он немедленно приказал: – Сейчас же отрубить голову лорду Стрейнджу!
Личные телохранители Ричарда в ужасе переглянулись, вспомнив жестокую казнь лорда Гастингса на башне Грин, и беспокойно заерзали в седлах, когда несчастного сына лорда Стейнли вытащили вперед и заставили стать на колени. Лорд Стрейндж был еще очень молод, он плакал от страха и яростно умолял
