себя в любви и заботливо оберегали ее, наслаждаясь друг другом, отдавая столько же, сколько получали друг от друга – и даже больше.
Руки Беллы ласково и изумленно скользили по телу мужа. Она удивлялась и трепетала, думая о том, что лорд принадлежит только ей. И никому больше. Изабелла легким движением провела по спутанным волосам, покрывавшим загорелую грудь мужа. Ей нравилось ощущать их мягкость и шелковистость, составлявшую контраст с его твердым плоским животом, кое-где отмеченным зиявшими белизной на фоне загорелого тела шрамами, полученными в боях. Ее рука, преднамеренно возбуждая его, скользила все ниже, к мускулистым мощным бедрам и мужскому началу. Лорд задрожал от удовольствия, когда Изабелла, дразня и мучая его, проходилась пальцами по знакомому телу, пока, наконец, не взяла отвердевший ствол руками и начала медленные движения. Казалось, что прошла целая вечность, когда ее губы сомкнулись на нем, а язык закружился в восхитительном водовороте, – у него перехватило дыхание, и он вскрикнул от наслаждения. Сейчас для него существовала только она одна, и все, что происходило между ними, принадлежало только им двоим.
Лорд не выдержал. Он ухватился за спутанную копну ее локонов, и когда она приподняла голову, чтобы взглянуть на него, застонал:
– Моя любимая…
Изабелла улыбнулась, а супруг подтянул ее повыше, повернул на спину и развел бедра. Он настойчиво прокладывал себе путь между ее ног, затем медленно вошел в нее, неторопливо продвигаясь и погружаясь в манящее тепло. Его решительное нападение заставило Изабеллу затаить дыхание, а потом восхищенно вскрикнуть. Выходя из нее с такой же томной неспешностью, он снова возвращался туда. Вдруг, без предупреждения, лорд схватил ее за прядь свободно рассыпавшейся по плечам шелковистой гривы и повернул к себе, навстречу своим губам. На этот раз он требовательно и стремительно вошел в нее до конца. Его неистовость привела ее в восторг. Изабелла подалась вперед, желая снова и снова чувствовать в себе его движения, быстрее и быстрее подмахивая бедрами, пока его руки не приподняли ее за ягодицы, и он беспощадно набросился на нее, быстро доведя до оргазма. Вскоре и лорд, тоже почувствовав облегчение, содрогнулся и затих.
Их трепетные тела медленно соскользнули на землю, и воздух зазвенел от пронзительного, слившегося в один, вздоха. Лорд отвел с лица Изабеллы прядь волос и поцеловал ее.
– Белла, любовь моя… – прошептал муж.
Для Изабеллы этого было достаточно. Она вздохнула от счастья, уютно свернувшись в колыбели его рук, положив голову ему на плечо. Призраки, бередившие ей душу, пропали. Сейчас в целом мире для нее существовал только ее муж.
Изабелла лежала в объятиях супруга, прислушиваясь к его мирному дыханию во сне: одной рукой он обнимал ее, прижимая к себе. Интимность этого момента позволила Изабелле почувствовать такую же удовлетворенность, какую она испытывала, занимаясь любовью с супругом. Пока муж спал, он казался ей таким же беззащитным, какой она сама была только что перед ним, и было так уютно и спокойно лежать на его плече.
Она нежно поцеловала мужа в губы, потом осторожно, чтобы не потревожить его сон, встала. Бросив нежный взгляд на спящую фигуру, Изабелла чуть заметно улыбнулась. Как же она любила своего лорда! Он был всегда связан с нею одной судьбой. Она знала это с того момента, когда впервые заглянула в его глаза.
Память вернула ее назад… к самому началу.
«Сколько же лет прошло с тех пор? – думала Изабелла. – Сколько лет прошло с того дня, когда в Рашден верхом на лошади приехал лорд, и я впервые увидела прекрасного рыцаря, его обаятельное лицо?»
Небо потемнело. Похоже было, что собирается дождь, но Изабелла не обратила на это внимания, так как она шла ко вновь поманившему ее пустырю. Со стенанием пронесся ветерок, всколыхнувший высокую траву и зашелестевший листьями старых дубов и тисов, но Изабелла не слышала этих звуков. Она погрузилась в раздумья, и мысли увели ее далеко от вересковых зарослей, по которым она бродила, вспоминая.
В ее мыслях была весна, и она, пятилетняя девочка, находилась в замке своего брата…
ГЛАВА 2
Двое маленьких обитателей замка Рашден, веками служившего домом известного рода Эшли, переминаясь на высоком стуле, с любопытством смотрели сквозь щель, выходившую в большой зал замка. Маленькая Изабелла для безопасности держалась за руку брата Гильберта – единственное, что она осмелилась сделать для своего утешения. Ей очень хотелось прижатьса к нему потеснее, чтобы избавиться от преследовавшего ее весь день дурного предчувствия, но она боялась помять только что отглаженные складки парчового платья. Девочку предупредили о последствиях на случай, если она изомнет свой наряд, и у нее не было желания проверить, действительно ли Алиса, ее нянюшка, осуществит свои страшные угрозы, о которых так страстно говорила утром.
Несмотря на то, что ее внимание было поглощено щелью, в которую они по очереди подглядывали, девочка время от времени боязливо оглядывалась, чтобы убедиться, не вспомнил ли кто-нибудь об их присутствии, потому что детям строго приказали оставаться в своей комнате, пока за ними не пошлют. Но никто не приходил. Все были слишком заняты подготовкой к встрече лорда Персиваля Ренфреда, графа Оадбийского.
При этой мысли Изабеллу охватила паника, и она, подавив подступившее к горлу рыдание, крепко сжатым кулаком яростно потерла глаза, чтобы избавиться от жгучих слез печали, неожиданно заполнивших их. Ах, если бы только отец и мать были живы! Но лорд и леди Рашден умерли от какой-то ужасной изнурительной болезни, пронесшейся по деревне, и оставили Изабеллу и Гильберта одних на белом свете. Будучи единственными наследниками весьма богатого поместья Эшли, дети, естественно, стали подопечными короля, и их судьба, начиная с сегодняшнего дня, вверялась в руки лорда Персиваля, к приему которого все готовились с такой нервозностью. Именно лорда Персиваля Его величество назначил их опекуном, и Изабелла не сомневалась, что он окажется противным и злым.
Почему у нее закралось такое предчувствие, ей было еще трудно понять. Изабелла была впечатлительным созданием и имела живое воображение, а так как никто не позаботился о том, чтобы рассказать ей хоть что-нибудь об их будущем опекуне, – она знала только его имя – ее необузданная фантазия нарисовала все самое-самое худшее. «Лорд, наверное, великан – людоед, – решила она, – поэтому все боятся говорить о нем». Нервное волнение суетившихся внизу слуг лишь подтверждало опасения девочки. У нее так сильно заурчало в желудке, что Изабелла даже испугалась: не заболела ли она. Это было бы катастрофой, потому что в таком случае она непременно испортит платье.
