– Я за доктором Менцелем. Его срочно вызывает старший политрук...
Изадора пожала плечами:
– Я думала, что случился пожар. Подождите, доктор Менцель должен одеться.
Она не казалась ни смущенной, ни заинтригованной. Она хотела прикрыть дверь, но офицер не позволил ей:
– Я получил приказ не спускать с него глаз.
Юбер понял, что на этот раз шутки кончились.
Изадора попросила объяснений у офицера, но он оставил ее вопрос без ответа. Внезапно ее отношение к Юберу резко изменилось. Она смотрела на него теперь как на шелудивого пса и не отвечала на его вопросы...
Одевшись, он сказал по-немецки:
– Я готов, господа.
Его тотчас с обеих сторон обступили охранники. Они подошли к лифту. Когда лифт остановился после продолжительного спуска, они вышли в незнакомый коридор.
– Стой!
Юбер автоматически остановился, хотя приказ был отдан по-русски. Они вошли в кабинет, где за столом сидел Черкесов, обхватив голову руками. По его виду Юбер понял, что ему не до шуток.
Несмотря на волнение, Юберу удалось улыбнуться и произнести естественным тоном:
– Доброй ночи!
Ни один мускул не дрогнул на лице Черкесова, только глаза холодно скользнули по Юберу и повернулись вправо. Юбер машинально оглянулся и увидел в углу двух мужчин, смотревших на него со смущением и тревогой.
Один из них, в очках, был совершенно лысым. Другой, помоложе, острижен под ежик, на его левой щеке был глубокий шрам.
«Немцы», – подумал Юбер. Он сразу понял, какую ему уготовили западню. Эти двое наверняка знают настоящего Менцеля.
Юбер никогда не признавал себя побежденным до тех пор, пока не использует все средства. Он изобразил удивление, сделал радостное лицо, затем бросился к мужчинам, раскрыв объятия:
– Господи! Друзья мои... Вот уж не ожидал вас здесь встретить!
Немцы одновременно встали со своих мест, отстраняясь от незнакомца, готового заключить их в свои объятия.
Хриплый голос Черкесова заставил его вздрогнуть:
– Тебя не повесят, гнида, но расстреляют!.. Ты получишь пулю в затылок. Но перед этим я вытряхну из тебя душу, шкура!
Юбер не оборачивался. Он медленно перевел взгляд с одного немца на другого и мягко сказал:
– Я не виноват, если у вас плохо с чувством юмора. Представляете, если бы...
– Хватит! – взревел Черкесов.
Юбер резко повернулся и яростно крикнул:
– Оставьте меня в покое, Черкесов! Я проиграл игру! Мне плевать на ваши оскорбления!
Черкесову с трудом удалось взять себя в руки.
– Вы можете идти, – сказал он, обращаясь к немцам, которые не заставили себя упрашивать.
Затем он приказал стоящему в дверях офицеру:
– Уведите его и назначьте ему дозу четырнадцать. Через час мы вылетаем.
18
Незнакомый мягкий голос сказал:
– Он просыпается. Через пять минут он придет в себя.
Юбер понял, что речь идет о нем. У него было ощущение, что он медленно всплывает на поверхность из густой липкой жидкости, видя над собой полоску света.
Над ним склонился белый силуэт со светящимся глазом.
– Все в порядке, – сказал силуэт.
Это был врач с лампой на лбу. Юбер закрыл глаза, удивившись, что они были открыты. Любопытно...
Пять минут... А что потом?
Он вспомнил Черкесова и очную ставку... Охранников, проводивших его в медпункт... Врача в белом халате, сделавшего ему укол... дозу четырнадцать... Он не сопротивлялся, во-первых, потому что это ничего бы не дало, а во-вторых, он был уверен, что его не отправят так легко к праотцам, не вытряся из него максимум информации...
Через пять минут от него потребуют объяснений – с обычным тактом...
