– Овцы? – удивилась Пегги. – Ух ты! Это мне нравится. Мне совсем не хотелось убивать зверей, и если их можно просто остричь, то мне как раз подходит.
– Но тебе будет нелегко отыскать их, – заметила Лоба. – При малейшей опасности они становятся прозрачными, поэтому никто не знает, где они прячутся. С помощью своей уловки они приспособились к выживанию в этом кровожадном мире.
– Мой пес поможет мне, – воодушевилась Пегги. – Со своим обонянием он без труда найдет овец, даже если они невидимы.
– А что тут есть кроме овец? – нетерпеливо перебил Наксос.
– Как я вижу, – насмешливо протянула Лоба, – тебе хочется чего-нибудь «повоинственней»… Ну что ж, на опушке черного леса обитает красный единорог. Он способен выстреливать рогом, который растет у него на лбу, как дротиком. Стоит ему заметить добычу – хоп! – рог отделяется от его лба и летит по воздуху, преследуя дичь…
– Ты хочешь сказать, что он летит не просто по прямой? – переспросил пораженный Наксос?
– Именно, – подтвердила Лоба. – Рог может поворачивать, огибать препятствия и менять высоту, пока не догонит жертву и не проткнет ее насквозь. Способен даже пробить каменную стену или пройти сквозь дерево.
– А что же происходит потом? – испугалась Пегги. – Когда единорог остается безоружным?
– О! Зверь не остается безоружным надолго. Как только он выстреливает одним рогом, на его месте тут же отрастает другой. Если Наксос убьет единорога, он сможет взять его голову и, выделав ее, изготовить себе шлем. Надевая его, он обретет ту же способность, что и единорог, – сможет метать костяные дротики, пробивающие сталь.
– Круто! – задохнулся от восторга золотоволосый мальчик. – Идея мне нравится.
– Но ведь ради этого тебе придется убить бедное животное! – возмутилась Пегги.
Лоба расхохоталась.
– Какая же ты наивная, девочка! – воскликнула она. – Поверь, здесь нет «бедных животных». Все звери, которые окружают тебя, свирепы и кровожадны[11].
Снова став серьезной, девушка добавила:
– Вы не обязаны довольствоваться только одним животным. Некоторые комбинировали свои костюмы, превращая их в настоящую мозаику: голова льва в качестве шлема, куртка из змеиной кожи, штаны из шкуры слона… Таким способом они умножали свои возможности. Трудность, правда, в том, что чем больше возможностей, тем труднее их контролировать. Лучше уж иметь всего одну и научиться хорошо ею владеть. В любом случае, вам до этого еще далеко…
Лоба продолжала свой урок еще около часа, пока из кустов до них не донесся какой-то подозрительный шорох. Тогда охотница решила, что настало время вернуться в бункер.
– Я дам вам карту, – сказала девушка, тщательно прикрывая за собой крышку люка. – Но не слишком обольщайтесь: все карты «зоопарка» очень приблизительны, потому что до сих пор никому не удалось обследовать его полностью.
– Но ведь он занимает всего только второй этаж школьного здания, – возразил Наксос. – По идее, его можно обойти кругом довольно быстро.
– А вот и ошибаешься, – хмыкнула Лоба. – Второй этаж школы открывается в параллельный мир – в тот фрагмент пространства-времени, который не подчиняется земным законам. Если смотреть снаружи, он занимает всего один этаж, как ты верно заметил, а если смотреть изнутри, то это целый мир. Я не ученый и не могу объяснить тебе суть явления, но так оно и есть. Ступив за дверь второго этажа, ты попадаешь в другую вселенную, как будто переносишься на другую планету. Снаружи помещение с бетонными стенами имеет площадь всего тридцать метров на сто, но здесь оно расширяется до гигантских размеров. Попав в джунгли, ты осознаешь, что на самом деле они имеют протяженность тридцать километров на сто километров же, то есть все расстояния здесь увеличиваются в тысячу раз. Получается три тысячи квадратных километров симпатичного ада. Как тебе такое?
Подростки воздержались от каких-либо комментариев. Они начинали понимать, что угодили в серьезную ловушку.
Повинуясь внезапному вдохновению, Пегги спросила:
– Ты когда-нибудь слышала о Дьяблоксе?
– Да, – кивнула Лоба, – он оставил здесь о себе недобрую память. Это был безжалостный ученик. Он ни разу не удосужился оказать помощь товарищу, попавшему в беду, всегда думал только о себе… Три года тому назад я повстречала одного старика, который хорошо его знал – они оба были из одного выпуска. Тот старик, как и я, так и не нашел в себе смелости выйти из джунглей. Так вот, он рассказывал мне такие вещи… Наверное, мне даже не следовало бы повторять их.
– Что он рассказал тебе? – взмолилась Пегги, умирая от любопытства.
Лоба поколебалась, не зная, как поступить, но затем решилась.
– Тот старик, – зашептала она, – утверждал, что Дьяблокс не сам изготовил свой костюм, а просто украл его у одного своего тяжелораненого товарища. Похоже, Дьяблокс ни разу не охотился ни на каких животных. Он трусливо прятался в бункере, трясясь за свою жизнь. А потом, когда все его товарищи погибли, воспользовался случаем и присвоил себе то, что бедные мальчики успели с таким трудом добыть. Вот и вся история. По слухам, именно так Дьяблокс справился с испытанием второго этажа – украл костюм у умирающего.
Пегги и Наксос обменялись ошеломленными взглядами. Ничего себе откровение!
– Думаю, что он такой не единственный, – продолжала Лоба. – Страх иногда толкает людей на самые странные поступки. Когда вы проведете здесь несколько недель, вы сами это поймете.
Управившись с ужином, ребята провели остаток вечера, склонившись над набросками карты, которую сделала юная воительница.
– Моя карта основана на свидетельствах разных людей, – пояснила она. – На рассказах охотников, раненых или тех, кто сошел здесь с ума… Поэтому, конечно, ей нельзя доверять на все сто процентов. Думаю, что невидимые овцы и красный единорог обитают вот в этом районе, примерно в двух днях пути. На бумаге кажется совсем близко, но на самом деле дорога туда трудная, и к тому же вам придется обойти место, где живут змеегривые львы…
– Какие-какие? – оторопел Наксос.
– Марсианские львы, у которых грива состоит из доброй сотни ядовитых змей, чей укус смертелен. Змеи бодрствуют, пока лев спит, а заметив добычу, начинают извиваться и шипеть, чтобы предупредить своего хозяина. Ни в коем случае не приближайтесь к тем львам. К счастью, они редко покидают свою территорию.
– И много еще здесь подобных сюрпризов? – спросила Пегги Сью, чувствуя, как решимость понемногу покидает ее.
– Да, – нанесла очередной удар Лоба, – например, есть чихающие слоны. Заметив чужака, они направляют на него свой хобот и очень сильно чихают. Струя воздуха ударяет по человеку с силой пушечного ядра, так что кости трещат. А кроме того, чихание вызывает у пострадавшего амнезию. За долю секунды оно стирает все, что было накоплено в мозгу жертвы, которая тут же превращается в несмышленого младенца.
– Что-что? – недоверчиво переспросил Наксос.
– Я ничего не выдумываю, – отчеканила Лоба. – Если слон чихнет в твою сторону, ты забудешь, как тебя зовут, и разучишься говорить и даже ходить. Все, чему ты научился за четырнадцать лет своей жизни, улетучится в одно мгновение.
– Какой-то странный метод защиты! – удивилась Пегги.
– Напротив, – возразила Лоба, – очень разумный. При полной амнезии жертва забывает все, что умела делать, и даже не помышляет о бегстве, а потому совершенно уязвима. Слону больше не угрожает никакая опасность. Иногда он просто теряет всякий интерес к жертве и идет своей дорогой, а порой, для надежности, топчет ее ногами или съедает.
– Гениально… – вздохнула Пегги. – Чувствую, нас ожидают сплошные удовольствия.
– Я вас предупреждала, – заключила Лоба. – Никто не вынуждает вас уходить. Если хотите, можете остаться здесь, с нами.
