Приготовления к эксперименту были… занимательными. Все происходило прямо на пульте — злостное нарушение всех Уставов, нужно полагать. Кэп притащил литровую бутылку водки, которую передал на несколько минут Грецу.
— Ну, как тебе такое средство?
— Класс! Самокатная, 4[10], — заявил Арнолд с видом знатока.
— Ха! Он и это знает. Надо же. Видишь, что там написано «Cool before…»[11]?
— Ну и что тут сложного? Холодильники для чего?
— Какой там холодильник, забудь. Ребята! — И водку слегка охладили жидким азотом — кошмарная технология, вы бы видели.
— Ну, покатили! — заявил наш доблестный капитан, и я обжег глотку холодным до нечувствительности напитком. Потянулся к одному из бутербродов, аккуратная горка которых красовалась на тарелке, но рука моя была уверенно перехвачена. — Ну уж нет! После первой не закусывают! — безапелляционно заявил он.
Мне пришлось смириться и подчиниться, ощущая приятное тепло в животе, настроиться на лирический лад. Не тут-то было. За меня взялись всерьез.
— Между первой и второй — перерывчик небольшой, — провозгласил капитан по-русски, а Грец едва успел перевести это выражение, как я влил в себя вторые пятьдесят граммов, после чего мне позволили чуть закусить.
Тепло потихонечку разлилось по всему телу, легкость появилась какая-то необыкновенная, и в мыслях тоже.
— А сколько же в ней градусов? — задал первый глупый вопрос я.
— Ну, по закону в ней должно быть 40 градусов. Дмитрий Иванович так постановил.
— Это твой первый командир? — Мне показалось, что Грец ненароком икнул от удивления.
— Вот те раз! Это Менделеев Д. И. Дмитрий Иванович, стало быть. Диссертация у него такая была.
— Хорошая диссертация. — И я потянулся к бутылке.
— Руку менять нельзя! — рявкнул бесподобный наш капитан и бестрепетно наполнил стаканчики.
— Ну, за женщин! Пьем стоя! — провозгласил он, и мы выпили стоя…
Третья пошла превосходно. Настроение мое все улучшалось, так что, едва прожевав бутерброд, я принялся рассказывать про бесподобный бюст секретарши шефа.
— Секретарши — это материя опасная. Как сказал этот, тьфу ты, забыл имя начисто. Его соотечественник, — и капитан кивнул в сторону Герлаха, — беда с фамилиями, но сказано здорово, я дословно помню, специально заучивал, чтобы подружку поразить, когда еще в летной школе учился: «Двоякого хочет настоящий мужчина: игры и опасности. Оттого необходима ему женщина как самая опасная игрушка».[12]
— Чей соотечественник? — переспросил я.
— Герлаха соотечественник, не мой же, а вот со мной как-то приключилась… — И мой капитан выдал такую историю и с такими интимными подробностями, что нам пришлось выпить еще раз.
Сил, казалось, было море, и я уже с опаской поглядывал на стремительно пустеющую бутылку.
— А литр — это много?
— Литр, это в самый раз! Могучая штука водка, — начал было капитан очередную историю…
— Чем не тост, — игриво предложил я, и мы выпили снова. Спустя несколько минут я зачем-то снова вспомнил секретаршу шефа, и потому мы решили спеть что-нибудь душевное. Капитан затянул какую-то песню. Оказалось, что я знаю ее… Никогда бы не подумал. У меня лучше получалось с мелодией, а у капитана со словами, потому что пели по-русски. Впрочем, все это маловажно.
Потом капитан достал нож и начал разрезать оставшиеся бутерброды на мелкие кусочки.
— Это зачем? — с интересом следя за этими эволюциями, спросил я.
— Делаем изобилие! Руку не меняем! — гаркнул он, предупредив мою неловкую попытку, и разлил напиток по стаканчикам.
— Хорошо пошла! — заявил я по-русски. Оказалось, что. немало помню из того, что изучал в школе. Первое время кэп переспрашивал, а потом начал совсем здорово понимать, по-видимому, привык к акценту.
— Эх! — почему-то горестно заявил мой собеседник спустя непродолжительное время, — жизнь иногда подкидывает такие загадки, что без бутылки и не разберешься.
— Так в чем дело! Вот бутылка, а вот две самые светлые головы в Галактике. Можно даже записаться. Вот как мы эти задачки решаем. — И на моей голове мигом оказались наушники и электроды подключения, объем монитора засветился мягким светом.
— Ну что, я первым буду загадывать? — предложил кэп.
— Не проблема, — я икнул, едва не пролив драгоценную жидкость, и, лихо запрокинув голову, опорожнил стаканчик, — где тут хваленое изобилие? Так в чем задачка?
— Мой приятель как-то оказался в дивно хреновой ситуации. Его попросили привезти в деревню здоровенный качан капусты, молодую глупую козу и волка. Настоящего. Живого. Детям показать что ли? Так вот, при нем эти твари вели себя пристойно, но стоило только отвернуться, как дура коза норовила сожрать капусту, а волк пристраивался полакомиться козой. Пока он перся в джипе с этой развеселой компанией, все было хорошо. То волка покрепче привяжет, то козу подальше от капусты. Знаешь, какие у нас дороги? — как мне показалось, мечтательно спросил кэп.
— Неужели лучше, чем у нас? — несказанно удивился я.
— Пс-с-с, — презрительно сложил губы он, — у нас дороги как дороги — средство для проверки качества сборки автомобиля, трясет, как при взлете с рассинхрони-зированными двигателями. И то бы ничего, только дело было весной, река разлилась, до моста километров сорок крюк, так что пришлось надувать лодчонку и садиться на весла. Места мало. С собой можно взять или волка, или козу, или, значит, капусту. Так он все же перевез.
— Молодец! Нужно за это выпить, — заявил я, и мы выпили за этого хитроумного приятеля капитана, а я стал думать, как он это умудрился провернуть.
— А что, капуста была такая большая?
— Здоровая, как…
Последнего слова я совсем не понял, а Грец, немного замявшись, спросил неожиданно:
— Рубенсовских женщин помнишь?
— О-о! — сообразил я наконец.
— Так вот, пока ты допрешь ее до противоположной стороны, волк ухайдохает козу, — дождавшись конца нашего разговора, продолжил капитан.
— Это правда, — вынужден был согласиться я, — из всей компании только волк и капуста — парочка безопасная, остальные комбинации — барбекю.
— Так тоже нельзя, — прикинул очередной вариант я, — после второго заезда коза сожрет капусту. Кляп ей в пасть. Экое гадство! Детская же задачка. Сейчас решу. А что, мы уже все выпили? Маленькая тара.
— Тара хорошая. Литр. Ну что, шашлык, объяснять?
— Нет. Я сам. Сначала везем козу, потому что волк с капустой не очень.
— Совсем не… А вот из козы я шашлык не пробовал, — очень тоскливо заметил кэп, очередной раз отвлекая меня от решения пустяковой этой задачки.
— Ничего. Вот прилетим ко мне. У нас такие козы. Такая шерсть длинная, настоящая ангора.
— Типун тебе. Волосатый шашлык еще хуже, чем тушеная капуста, — отреагировал мой собеседник.
— Так. Это есть у вас. Слово такое хорошее. Я же в школе знал. Ага, утро вечера помудрее, да?
— Почти. Слушай, а я ведь и сам забыл, как он этих мутантов перевез. — И кэп, развеселившись подобному склерозу, продолжил весело: — Впрочем, капуста была трансгенная, коза ее не жрала, а волка и вовсе кастрировали, так что он от огорчения стал вегетарианцем.
