— Микки! Подожди, что скажешь?
— Это хорошее место, — бросил тот в ответ на вопрос Ангелова, — мне нравится.
Райли совсем не улыбалась перспектива очередного научного диспута, поэтому он добавил:
— Место хорошее, достаточная площадка, пресная вода всего в двухстах метрах, четыре метра над уровнем моря, грунт удобный, пыли мало, радиационный фон меньше земного…
— Ну что, решено? — Ангелов выждал секунд 30 и добавил: — Ну уж если пилот-командир «за», то вопрос более не обсуждается.
Наконец-то, когда казалось, что время вовсе остановилось и терпению подходит конец, корабль, подведенный с ювелирной точностью, замер на стационарной орбите в 350 км над экваториальной областью Омеги-Зиро. Пилот-командир в очередной раз собрал всех свободных членов экипажа в зале, где на экране была изображена местность, на которой предстояло работать.
— Ну что же, дамы и господа, — стараясь быть официальным, начал он, — наш путь практически завершен. Согласно действующим Уставам, после развертывания лагеря я должен передать право принятия решений общему собранию.
Он неожиданно тепло пожал руку своему вечному оппоненту-физику, наверное, как старшему по возрасту члену коллектива, и настолько решительно, насколько это позволяла искусственная гравитация, вышел из помещения.
Спустя семь часов, успев натерпеться неприятностей как от местной гравитации, так и от невесомости, которая была нужна при перемещении грузов, планетарный модуль отделился от корабля и плавно устремился к Омеге. Посадка прошла мягко, обычные меры предосторожности, связанные с этой процедурой были, к удивлению Райли, выполнены неукоснительно.
По традиции первым покинул модуль пилот-командир, остальные, грызя губы от нетерпения, наблюдали, как он нарочито неторопливо сделал несколько плавных шагов и неожиданно подпрыгнул, демонстрируя, что сила тяжести здесь всего 0,84g. В видавшем виды комбинезоне, с легким кислородным прибором для обогащения вдыхаемого газа, он совсем не казался тем классическим астронавтом, которых обычно рисует воображение людям неопытным.
Наконец он махнул рукой, и все члены научной делегации, едва не сбивая друг друга с ног, ринулись вниз по узкому трапу, веселясь, словно школьники на перемене. Пилот-командир, передав свои полномочия общему собранию, привычно развернул малую палатку, примитивнейшим образом вбил два колышка в грунт и, укрепив гамак, удобно устроился в нем. Одним глазом приглядывая за суматохой, он в десятый раз перечитывал неутешительные отчеты предыдущих экспедиций на Омегу-Зиро, пользуясь древним, давно морально устаревшим жидкокристаллическим ридером, выполненным в виде средневековой книги.
За час с небольшим дружной работы под разноцветными куполами выросли палатки исследователей, оборудование, как это принято, перетащили в невысокий вместительный ангар. В строгом соостветствии с Уставом по периметру установили датчики движения, объема, биоизлучения и другую аппаратуру слежения. Эта процедура своей неотвратимостью и организованностью в очередной раз напомнила Райли постройку древнеримского военного лагеря.
Он выбрался из гамака, прошелся вдоль периметра, на этот раз не скрывая симпатии перекинулся парой слов с красоткой когнитологом, которая успела с кем-то смертельно поссориться, и, не найдя никаких изъянов в проделанной работе, одобрительно хмыкнул. Когда общий защитный купол закрыл все строения, люди наконец с облегчением избавились от кислородных приборов.
Лица ученых лучились счастьем, а вечно озабоченный Тоши Сузуки улыбался так, что и без того узкие глаза его и вовсе стали похожи на щелочки. Мануэла да Силва, которую и в обычное время трудно было остановить, болтала без умолку, тормоша всех по поводу и без, задавала одновременно несколько вопросов, не удосужившись выслушать ответ хотя бы на один из них. Пилот-командир, пользуясь своим привилегированным положением, смотрел на этот шум со стороны.
— Бьюсь об заклад, — бурчал себе под нос Райли, — они даже не отдохнут, а пойдут искать этих самых люд-лей. Кто же с тобой поспорит, — продолжал он, — десять из десяти: сейчас начнется скандал из-за того, что кто-то должен оставаться в лагере.
Действительно. Общее решение возникло сразу же — отправиться на поиски. Откуда-то взялась уверенность, что все удастся, словно успех был изначально гарантирован как нечто само собой разумеющееся.
— Два человека должны остаться в лагере, так полагается по правилам, — перекрывая шум, надсаживался физик, — сколько можно повторять. Из вечного оппонента командира он превратился в строгого поборника дисциплины, что сразу же отразилось на отношениях с доброй половиной участников экспедиции.
— Вот ты и оставайся, — неожиданно перешла в атаку Мануэла, почему-то решив, что в лагере хотят оставить именно ее.
— Себя я и хотел предложить, — принося жертву, но не уступая инициативы ответил Ангелов. — Кто еще?
Взгляды большинства неожиданно обратились на пилота-командира, и тот, не удержавшись от улыбки, согласно махнул рукой.
— Виват командиру, — неожиданно провозгласила когнитолог, и все деятельно начали готовиться к выходу.
В считанные минуты были еще раз осмотрены и опробованы вездеходы, заправлены до отказа кислородные приборы, проверено специальное оборудование…
— Я уже думал, что этот гвалт не прекратится никогда, — с облегчением констатировал Райли, когда пыль из-под колес последнего вездехода осела на дальнем холме.
— А мне, честно говоря, чертовски хочется быть там, рядом с ними, — с неожиданной тоской в голосе признался физик.
— Ерунда! Вероятность появления этих самых люд-лей, на мой взгляд, значительно выше именно здесь, вблизи лагеря, — Райли говорил так, словно это банальная истина. Собеседник мгновенно уловил эту странную, подозрительную интонацию.
— Это почему же? — недоверчиво переспросил он.
— Так, интуиция. Да и, если верить Кёнигу, еще никому не удалось предсказать поведение этих существ.
— Если бы не Кёниг, мы бы уже все знали, — возразил физик убежденно.
— Мы бы не знали ничего, — с ударением ответил Райли и неловко перевел разговор на другую тему. — Альберт, я, честно говоря, раз десять пытался одолеть специальную теорию Ху, но так ничего и не понял, не мог бы ты помочь мне с нею разобраться, хотя бы в первом приближении…
— Ну да, хорошенькое дело, — хмыкнул физик. — Математический аппарат специальной теории относительности по сравнению с этим монстром просто детский лепет. Ху был гением, это правда. Весь смысл в том, что в моментальном перемещении вещества нет никакого нарушения классических физических законов.
— Как же так, — возразил Райли, чистосердечно не понимавший существа дела, что его всегда тяготило, — мы прошли это расстояние за доли секунды, а на Земле пролетели 36 лет, бред какой-то…
— Вот-вот! — ухватился за его последние слова Ангелов. — В этом-то и квинтэссенция. На самом деле, ничего не нарушается. Мы просто пронизываем пространство по времени, а оно-то идет по всем классическим законам, и на временной шкале никаких чудес не происходит. — Заметив по выражению лица собеседника, что требуется дополнительная аргументация, физик продолжил: — Если, например, материальное тело движется вдоль абсцисс, то по оси ординат его перемещение будет равно нулю. Верно? — Теперь настала очередь Райли. Он кивнул, а затем недоверчиво покачал головой:
— Так-то оно так, это на уровне детского сада, но… в нашем случае время как раз и проходит…
— Ну, так оно и есть, — подхватил с горячностью Ангелов, — если проходит время, то нашим перемещением в пространстве по его оси можно пренебречь…
