всем ради своих людей, о том, как он отдавал частичку своей жизни своим друзьям... Твои слова в первый день заставили меня усомниться в истинности слов Пророчества, но теперь я верю в него всем сердцем. Я верю в тебя, Повелитель!
Сказав это, Вакарин поднялся со стула, а затем опустился передо мной на колени.
– Благодарю тебя за вторую жизнь моего сына и разреши мне принести тебе клятву верности.
Я тяжело вздохнул:
– Вакарин, давай немного повременим с этим и... как там Ренард? – сменил я тему. – Да поднимись ты с колен! Я терпеть не могу этих рабских замашек!
– Я знаю, Повелитель, – с улыбкой ответил Вакарин, поднимаясь. – А с сыном все хорошо. Он уже очнулся и теперь привыкает к своему новому телу, заодно рассказывая о твоих подвигах всем желающим.
– Подвигах? – не понял я.
– Скажу больше, все победители, вернувшиеся с перевала, стали просто героями. И все они взахлеб рассказывают о том, как на их глазах оживала легенда, о которой они знали только из книг. По долине уже ходят десятки вариантов картины происшедшего сражения. После этих рассказов даже те, кто, подобно мне, сомневался в истинности твоей личности, отбросили всякую неуверенность и даже хотят принести тебе клятву.
– А поподробнее о подвигах можно? – поинтересовался я. – Что-то я такого не припомню.
– Хорошо, расскажу, что слышал сам. Во-первых, все говорят о том, как за короткое время ты сумел создать идеальное плетение маскировки, а потом не только сделать полсотни амулетов, но и наполнить их огромной силой. Все маги только и твердят об этом изобретении и уже полдня пытаются в нем разобраться. Во-вторых, ты победил трех сильнейших магов, убив двоих из них клинком, а последнего голыми руками. Наши стражи рассказывали, что ты просто обезумел, когда маг одним ударом растерзал четырех девушек, и просто превратил его голову в кровавую кашу. Еще ходят рассказы о том, как ты, увидев, что Ренарду не смог помочь наш маг, влил в него столько своей жизни, что едва не отправился к Тьме.
Ну, если быть точным, я именно к ней и отправился. Даже поговорил хорошенько, закатив при этом неслабую истерику. Блин, как вспомню, самому противно становится!
– Но больше всего людям нравятся рассказы воинов о том, что ты, увидев, как много погибло стражей, сказал, что после этого боя недостоин носить звание Повелителя. Они с горящими глазами рассказывали о том, что ты, отдав часть своей жизни Ренарду, замертво рухнул на землю. И они уже совсем было отчаялись, подумав, что их Повелитель вновь ушел, но вдруг узрели чудо – твое тело не подавало признаков жизни, но из глаз капали слезы...
Мля-я-я... Ну за что мне все это? Я закрыл лицо руками. Вдалеке послышался смех Темноты. Что ж, понятно, чьи это штучки. В разговоре с ней был момент, когда я позволил себе выдавить скупую мужскую слезу. Но даже тогда я отвернулся, чтобы не опозориться окончательно. И тут выясняется, что в это время среди воинов я рыдал, как девчонка! Самое время повеситься от позора! Нет, вешаться я, конечно, не стал. Просто, приподнявшись, взял кувшин и плеснул себе в кружку еще вина. Наблюдавший за этим Вакарин дождался, пока я опущу кувшин, а потом забрал его у меня и поставил под стол. Проводив его печальным взглядом, я выпил вино.
– Все альтары готовы пойти за тобой куда угодно, – сказал вождь. – Хоть к демонам на рога!
Оказывается, у здешних демонов есть рога. Запомним. Если еще появятся хвост и копыта, совсем будут похожи на наших чертей.
– И что мы будем делать теперь? После этой... победы?
– Как прикажешь, Повелитель, – ответил Вакарин.
– Так я и знал, что ты это скажешь! – воскликнул я, грохнув пустой кружкой по столу. – Вакарин, ты мне больше нравился прежним, когда передо мной находился мудрый правитель, расчетливый вождь, а не покорный раб, которого я вижу сейчас!
Я встал и заходил по комнате, пытаясь унять раздражение.
– Не нужно лепить из меня святого, героя или еще какой-то пример для подражания. Я взял с собой всех этих воинов, зная, что вернется в лучшем случае треть! Я знал, что они умрут, и не стоит делать из меня заботливого Повелителя, который отдаст жизнь за своих людей! Я послал их на смерть! Я, и никто другой! И даже мои попытки спасти хотя бы этих девушек окончились неудачей! И после такого ты становишься передо мной на колени!..
Замолчав, я стал успокаивать дыхание, размышляя, отчего это вдруг сорвался. Нет, не все так спокойно в Датском королевстве. И как бы я себя ни убеждал в обратном, но смерть девушек сильно на меня повлияла. Сильнее, чем я предполагал. Что-то она нарушила в моей душе, какое-то незримое равновесие, которое позволяло мне оставаться холодным и расчетливым, видя чужую смерть. Нет, нужно на досуге обязательно залезть себе в мозги и основательно в них покопаться, потому что я медленно, но верно превращался в какую-то размазню. А ведь это уже далеко не первый звоночек, который говорил мне о том, что мой характер плавно претерпевает изменения. И далеко не впервые я давал себе этот зарок...
– Ты закончил? – холодно спросил Вакарин, а потом резко приказал: – Сядь!
От неожиданности я подчинился и плюхнулся на стул.
– А теперь послушай меня. Я вижу, что ты сейчас немного не в себе, и понимаю причину этого. Ты еще молод и никогда не был в шкуре полководца. Поверь, то, что ты сейчас чувствуешь, характеризует тебя как раз с хорошей стороны...
– Да ладно...
– Дай мне закончить. Ты очень молод, и тебе еще не приходилось брать на себя ответственность за чужие жизни, поэтому сейчас ты растерян и чувствуешь вину. Я знаю это, потому что уже побывал в этой шкуре и ощущал подобное. Мне приходилось посылать воинов на смерть, мне приходилось решать за них их судьбы, и я знаю, что ты чувствуешь сейчас. Если ты с этим не справишься, то не сможешь быть вождем или хорошим командиром. И то, в чем ты обвинял меня, – ложь. Я не делаю из тебя святого, и поверь, когда мы составляли план засады, я понимал, что почти всем воинам придется погибнуть, потому что мне прекрасно известна сила имперских магов. Именно поэтому я пресек твои попытки уменьшить отряд. Я видел, что ты пытаешься сохранить людей, но решил дать тебе как можно больше шансов на победу. Именно поэтому я послал с тобой своего сына, велев ему прикрывать тебе спину. И я преклонил колени перед тобой не потому, что вижу в тебе героя, а потому, что вижу Повелителя. Пока еще молодого и неопытного, но Повелителя, который узнал, что такое ответственность. – Вакарин посмотрел на меня и вдруг рявкнул: – А теперь подбери сопли, зародыш Повелителя! Потерял три десятка и опустил руки? Или ты возомнил себя способным победить в войне без потерь? Кончай мучиться угрызениями совести, оставь их для неопытных юнцов, иначе я возьму плеть и хорошенько отхожу тебя, чтобы впредь не называл нашего Повелителя сволочью! Приди в себя и займись наконец делом!
– Слушаюсь! – гаркнул я, вскочил и машинально отдал честь, вытягиваясь в струнку.
– Что тут происходит? – раздался голос Ренарда от двери. – Я услышал крики.
– Заходи, сынок, – махнул рукой Вакарин. – Мы как раз с Повелителем обсуждаем...
– Рабочие моменты, – подсказал я, во все глаза глядя на воина.
Похоже, что с волосами я перемудрил и рыжика из него не получилось.
– Ну, как себя чувствуешь? – спросил я, вновь сев на стул.
– Восхитительно! – ответил Ренард. – Мое новое тело такое сильное и ловкое. Спасибо, Повелитель!
– Нет, братишка, ты ошибаешься. Это тело не новое. Просто я тебя немного подлатал и восстановил, убрав ожоги и добавив несколько улучшений, с частью которых ты уже успел освоиться.
– Братишка? – ошеломленно переспросил Ренард.
– Ну, я влил в тебя кучу своей крови, наверняка и твоя попала в меня... Разве у вас это ничего не значит? – я вопросительно поглядел на Вакарина. – Вот у гномов подобное аналогично братанию с последующим вхождением в новую семью... Ну, насколько я успел узнать.
Вакарин посмотрел на меня не менее ошеломленно, чем его сын, а потом произнес:
– И у нас существует такая традиция, когда в особых случаях, например в благодарность за спасение жизни, люди обмениваются кровью, создавая братские узы, но... Простите, Повелитель, но я никак не ожидал, что вы признаете моего сына своим братом.
