Повернувшись, я отодвинул полог шатра и шагнул в ночь. Попытавшись определить направление, где находятся мои Кэльвы, я с удивлением обнаружил, что не могу этого сделать. В моей ауре не осталось и следа от клятвы верности, которая нас связывала, но это было понятно, ведь она кардинально изменилась, просто переварив это плетение. Поэтому парни сейчас получили абсолютную свободу и были вольны делать, что захотят. Надо им об этом сообщить, пускай порадуются. Отчаявшись узнать их местонахождение с помощью магии, я подошел к одному из костров и поинтересовался у сидящих там воинов:
– Бойцы, вы моих Кэльвов случайно не видели?
Когда ступор немного прошел, один из парней указал мне дрожащей рукой направление. Поблагодарив, я опять, словно тень, растворился в ночи и пошел к своим ребятам на свет далекого костра. Когда я приблизился, то увидел, что парни передают по рукам несколько кувшинов. Шагнув в круг, я подхватил один из них, сделал глоток весьма неплохого вина, а потом жалобно спросил:
– Парни, а у вас пожрать не найдется?
Следующие пять минут меня обнимали, хлопали по спине, по плечам и другим местам, Крот произнес свое знаменитое «Я же говорил...», а потом парни наконец оставили меня в покое и сердобольный Трит наложил каши мне в тарелку. Пока я насыщался, Кэльвы поведали о том, что их осталось всего тридцать восемь. Почти треть отряда полегла в свалке, приняв на себя главный удар степняков. Не помогла ни интуиция, ни знания боя, ни защитные амулеты. Многих просто задавили всей массой, завалили трупами, и те, что погибли в самом начале бойни, оказались первыми в ряду многих.
Жуя, я узнавал, что армию Мардинана тоже сильно потрепали. Из всей массы уцелело семь тысяч человек. Гномов проредили меньше – они потеряли всего шесть сотен бойцов, которые полегли во время прорыва их строя. Эльфы лишились шестой части войска, пострадавшей от стрел, а горцы потеряли полторы тысячи бойцов. Потери могли быть и больше, если бы я не снабдил всех защитными амулетами, поэтому оставалось только порадоваться, что битва оказалась выиграна относительно малой кровью. Вот если бы альтары подоспели минут на десять раньше... То их тут же проредили бы маги, которых я не смог еще к тому времени уничтожить! Так что нечего сомневаться в правильности действий. Все случилось так, как должно было быть, а потери... их нужно просто пережить. Хотя мой отряд все же пострадал не сильнее всех. Из двадцати двух учеников Лина в живых осталось только восемь, они вместе с мастером сохраняли строй воинов Мардинана до победного конца.
Признавая, что без жертв не бывает победы, я отбросил в сторону мрачные мысли. Я жив, мы выстояли, а тем, кому не повезло, достался вечный покой и посмертная слава. Хоть это и немного, но все же лучше, чем совсем ничего. Поэтому мы сидели у костра, поднимая кувшины за наших павших товарищей, молча обещая себе, что сохраним память о них в глубине своих душ. И внезапно я ощутил и по-настоящему осознал, что наконец-то завершилась война, подчеркнувшая своим итогом еще один этап моей бурной жизни. Сложный, неоднозначный и весьма противоречивый этап.
За это время я многое узнал о себе, стал Темным магом и Повелителем альтаров, шагнул на новую ступень развития, осознал, что означают слова «ответственность», «долг» и «честь», понял, кем могу быть, если отдамся на волю случая, и кем хотел бы стать. Я увидел все грани своего характера, о которых даже не догадывался, и понял, каково это – терять своих. Но главным было то, что за этот период я наконец осознал, чего хочу от этой жизни, и это мне очень понравилось.
Звезды сверкали в бездонном небе над головой, костер разгонял мрак, рождая причудливые тени на земле, а я просто сидел с кружкой в руках, смотрел на огонь и думал о том, что завтра скажу своим Кэльвам, как буду отмазываться от задумки Фариама, который хочет произвести меня в герои, когда отправлюсь искать тот самый разрез, с помощью которого попал в этот мир, и понимал, какое же это счастье – просто жить.
