его дальнейшее преодоление у тебя попросту нет. Но это просто поразительно, что ты сумел в течение одного года добиться таких результатов, которые удавались имперским архимагам только после почти полстолетия напряженной работы.
– Да, я такой! – хохотнул я. – Но что мне теперь делать дальше? Ведь, как ты сама сказала, сделать следующий шаг я уже не могу, да и не хочется, если честно, раз на предыдущем чуть копыта не отбросил.
Моя подруга молчала, а я настаивал:
– Действительно, может быть, ты мне наконец скажешь, для чего я тебе нужен? Может быть, хватит темнить? Поверь, я понимаю, что являюсь твоим должником, поэтому сделаю все, о чем ты меня попросишь, только скажи.
Темнота вздохнула и ответила:
– Нет, Алекс. Хотя ты уже не ребенок, но все равно для этого время еще не пришло. Могу сказать лишь одно: не тревожься и не терзайся опасениями, что я попрошу тебя сделать что-то ужасное, по твоим меркам. Нет, я не буду заставлять тебя убивать друзей, приносить мне в жертву целые народы или совершать еще десятка два подобных вещей, о которых ты сейчас подумал.
– Извини, – смущенно сказал я, слегка покраснев. – Так что же мне теперь делать?
Темнота улыбнулась, заставив почувствовать ее ласковую улыбку всей душой, и ответила:
– Живи, Алекс. Просто живи.
Улыбнувшись в ответ, я обнял свою подругу на прощание и вернулся в свое тело. Встав с лежанки, я нацепил перевязь с мечами, пояс с кинжалами, рассовал амулеты по карманам и почувствовал себя человеком. Хотя не совсем человеком. Сделав несколько шагов, я понял, что те, кто одевал меня, позаботились даже о белье, но упустили из виду такую мелочь, как портянки. А ходить в кожаных сапогах на босу ногу не слишком приятно. Я сел, отогнул край чистой простыни, накрывавшей лежанку, и, нисколько не стесняясь, отхватил от нее приличный кусок своим кинжалом. Разрезав его на две части, я аккуратно обмотал ноги и обул сапоги. Простыня была мягкая и нежная, поэтому по моему лицу расплылась широкая улыбка.
Отдавшись во власть этих ощущений, я вдруг заметил, что где-то на краешке сознания маячат совсем другие чувства. Не радости и облегчения, а горя и печали. Недоумевая, почему это может быть, я потянулся к ним и вдруг понял их причину – Алона! И сразу же чужие эмоции навалились на меня огромной волной, грозя утопить. Как только я вспомнил о сестренке, между нами протянулась мысленная связь, которая позволила мне полностью ощутить то, что сейчас чувствовала она. Потянувшись к ней, как тогда, во время скачки, я представил ее образ. Он постепенно обретал яркие краски, насыщался деталями, становился объемнее...
В этот раз я увидел не только кусочек пространства, а ощутил себя в большой просторной комнате с окном, шкафами, тумбочкой с зеркалом и ковром на полу. Алона лежала на кровати у стены, уткнувшись лицом в подушку, и тихо плакала. Я понял, что она уже знает о моей смерти, наверняка Мирин постарался. Вот гад, я ему это еще припомню! Не мог подождать немножко, ведь, когда я умирал, вряд ли сестренка вообще что-то ощутила. Максимум – это боль от смертей моих парней. Подойдя к ней, я нагнулся и провел рукой по волосам гномки, нежно подергав ее за неизменный хвостик.
– Алекс? – прошептала Алона, отрываясь от подушки.
– Привет, сестренка! – весело сказал я.
Алона посмотрела на меня, а потом бросилась в объятия, уткнувшись головой мне в грудь и дав волю потоку слез.
– Тише, тише, – успокаивал я ее, гладя по голове. – Не нужно сырость разводить понапрасну, ведь ничего страшного не произошло.
– Но ты же... у-умер! – причитала гномка, пуще прежнего прижимаясь ко мне.
– Ну, подумаешь... – ответил я. – Что мне, и умереть уже нельзя?
– Нельзя-а-а... – рыдала Алона. – Ты обеща-ал! Ты говорил, что обязательно вернешься-а-а!
Слезы не прекращались, поэтому я прекратил шутки, взял сестренку за плечи и посмотрел ей в глаза, наполненные слезами.
– Алона, я живой! Хватит реветь!
Поначалу гномка только всхлипывала и хлопала ресницами, но потом, слегка успокоившись, спросила с недоверием:
– Но как это возможно? Ты меня не обманываешь? Ведь я почувствовала, когда ты умирал, сначала боль, а потом какую-то страшную пустоту внутри...
– Сестренка, я живее всех живых. Да, я действительно погиб, слегка переоценив свои возможности, но потом вернулся обратно, ведь прекрасно помню, что обещал тебе, и нарушать свои обещания не хотел. Да и если честно, ТАМ мне не очень понравилось – красиво, необычно, но наверняка потом, через некоторое время, настанет скука смертная. Поэтому я с помощью одной моей подруги вернулся в свое тело и сразу связался с тобой, потому что почувствовал, что ты тут ревешь, как маленький ребенок.
– Я не ребенок, – недовольно произнесла Алона, вытирая слезы, а потом удивленно на меня посмотрела.
– Убедил? – поинтересовался я.
– Немного, – ответила сестренка, всхлипнув. – А почему ты такой... такой... эльф?
– Что, заметила? А я хотел тебе сюрприз преподнести, – улыбнулся я. – И как тебе, нравится?
Я завел прядь волос за свое остроконечное ухо и продемонстрировал сначала фас, а потом профиль.
– Красивый, – улыбнулась Алона. – А почему ты таким стал?
– Это ты меня обидеть решила? – с иронией поинтересовался я, но тут же добавил, глядя, как сестренка уже открывает рот для оправданий: – Шучу! А почему?.. Да так, эльфийские корни вдруг дали о себе знать. Если честно, я сам не ожидал, но теперь уже привык быть эльфом и обратно меняться не хочу. Мне только интересно, что твой папа скажет, когда увидит меня в таком облике. Нет, я знаю, что Мирин ему уже доложил наверняка, но...
Внезапно дверь комнаты распахнулась, издав протяжный скрип и заставив меня умолкнуть. Помните поговорку «помяни черта...»? Так вот, на пороге нарисовался Шаракх, который без предисловий спросил:
– Алона, дочка, ты как себя... – король не договорил и в следующее мгновение сильно выпучил глаза.
Недоумевая, что могло стать этому причиной, я оглядел комнату и поспешил убрать руки от сестры, потому что ее поза, мягко говоря, была немного странноватой. Кроме нее, меня вроде бы никто не должен был видеть. Но следующие слова Шаракха заставили меня в этом очень усомниться.
– Алекс? Это ты?
– Ни фига себе! – выдохнул я, глядя на него. – Я что, телепортнулся сюда с перепугу?
Решив проверить, я сделал шаг к ближайшей стене и попытался упереться в нее. Как и ожидалось, моя конечность, повинуясь сознанию, не встретив никакого сопротивления, нырнула в камень. Все-таки в таком состоянии я мог воздействовать только на Алону, которая чувствовала мои прикосновения, а окружающее пространство для меня оставалось неосязаемым.
– Фу-ух! – облегченно произнес я. – Хотя, с другой стороны, немного жалко. Научиться телепортации я бы не отказался.
– Алекс, почему ты здесь? Ты что, хочешь забрать Алону с собой? – взволнованно спросил король.
– Расслабьтесь, – улыбнулся я. – Это мы просто общаемся, никуда я ее забирать не собираюсь, да и вообще, живой я, живой!
– Но ведь...
– А это уже устаревшие сведения, – прервал я короля. – Я полчаса назад вернулся, так что сейчас живее всех живых и нахожусь где-то в степи вместе с армией победителей, а сюда просто заскочил сообщить, что со мной все в порядке... Только я не понимаю, как же вы меня можете видеть и слышать? Ведь я общаюсь с Алоной благодаря кровной связи, а с вами ведь мы не братались?
– Алекс, – уже спокойно произнес Шаракх. – Вот теперь я действительно верю, что это ты собственной персоной. Как и раньше, никакого уважения к правящим особам!
