Как–то ночью на исходе праздника Йом–Кипур луна скрылась за облаками, и Баал Шем не мог выйти и произнести благословение новой луны. Это очень тяготило его дух; его охватило чувство, которое не раз охватывало и прежде, что судьба слишком грандиозна и неизмерима, чтобы она хоть как–то зависела от движения его губ. Тщетно он сосредоточивал свою внутреннюю энергию, стремясь зажечь свет планеты, помочь ему пробиться сквозь тяжкую завесу облаков: кого бы он ни посылал смотреть на небо, всякий возвращался и говорил ему, что облаков становится все больше и больше. Наконец Баал Шем совсем утратил надежду.
Тем временем хасидим, ничего не знавшие о страданиях Баал Шема, собрались в том же доме в другой комнате и стали танцевать, ибо в эту ночь именно так решили они отметить охватившую их радость от искупления целого года и от пастырской службы их цадика. Их священное наслаждение все росло и росло, и тут, продолжая танцевать, они ненароком ввалились в комнату Баал Шема. Безумные от переполнявшего их счастья, хасидим подняли впавшего в уныние цадика за руки и вовлекли его в свой круг. В этот момент кому–то пришло в голову выйти наружу; вскоре он позвал туда и всех остальных: ночь вдруг стала светлой, и ярче, чем когда–либо прежде, с чистого неба сияла луна.
ПТИЧЬЕ ГНЕЗДО
Как–то Баал Шем стоял в синагоге и долго молился. Все его ученики уже закончили молитву, а он все продолжал, не обращая на них никакого внимания. Ученики долго ждали его, но, так и не дождавшись, пошли домой. Через несколько часов, выполнив все свои необходимые дела, они возвратились в синагогу и нашли там своего учителя, все еще погруженного в глубокую молитву. Позднее Баал Шем говорил им: «Уйдя и оставив меня в одиночестве, вы дали мне возможность пережить боль разрыва. Это как в притче, которую я вам расскажу.
Вы знаете, что есть птицы, улетающие осенью в теплые края. И вот однажды люди в одной из этих теплых стран видят некую красивую птицу, переливающуюся всеми цветами радуги, летящую по небу в центре птичьей стаи. Глаза человеческие никогда не видели птицы прекраснее. И вот эта птица садится на вершину самого высокого дерева и вьет там, среди листьев, себе гнездо. Когда о птице слышит царь той страны, он повелевает принести ему эту птицу вместе с гнездом. Царь приказывает своим людям встать друг на друга и, сделав таким образом лестницу, забраться на дерево. Итак, каждый из них становился на плечи другому, покуда им не удалось взгромоздиться на высоту гнезда. Строительство этой живой лестницы заняло много времени, и в конце концов те, кто стоял ближе к земле, утратили терпение; они дернулись, и вся лестница рухнула».
ОБРАЩЕНИЕ К СОБЕСЕДНИКУ
Каждый вечер после молитвы Баал Шем удалялся в свою комнату. Там у него горело две свечи, а на столе, среди прочих книг, лежала таинственная «Книга Творения»*[55]. В этот момент все, кто нуждались в его совете, входили в его комнату, и Баал Шем беседовал с ними до одиннадцатого часа.
Как–то вечером, когда люди от него вышли, один из них сказал другому, сколь благостны были слова Баал Шема, обращенные к нему, и как много они ему дали. Но другой человек сказал первому, чтобы он не говорил вздор, потому что с того времени, как они все вместе вошли к учителю, Баал Шем не говорил ни с кем, кроме него. Третий, слышавший их разговор, посмеялся над этими двумя, сказав, что оба они ошибаются, потому что равви весь вечер провел с ним в задушевных разговорах. Но вслед за тем о том же самом стали говорить и четвертый, и пятый, и все остальные. И вдруг они неожиданно замолчали.
ВЕРА
Равви Давид Лейкес, ученик Баал Шем Това, спросил хасидим своего зятя, равви Мотела из Чернобыля, вышедших встречать его, когда он пришел к ним в город: «Кто вы?»
Те ответили: «Мы – хасидим равви Мотела из Чернобыля». Тогда равви Давид спросил: «Тверда ли ваша вера в учителя?» Хасидим не ответили, ибо кто решится сказать, что вера его тверда.
«Я расскажу вам, – сказал равви, – что такое вера. Однажды в субботу, как это не раз бывало, третья трапеза у Баал Шема затянулась до позднего вечера. Затем мы благословили трапезу стоя, сразу же прочли вечернюю молитву, совершили Хавдалу и сели за трапезу проводов субботы* [56]. Все мы были бедны, и не было у нас ни гроша, тем более в субботу. Однако когда после трапезы проводов субботы святой Баал Шем Тов сказал мне: «Давид, дай на медовый напиток!» – и я сунул руку в карман, хотя и знал, что там ничего нет, то нашел золотой, который и дал на медовый напиток».
РАССКАЗЧИК
Существует множество версий истории о том, как у Баал Шема появился ученик равви Иаков Иосиф, который впоследствии стал равом в Польном и во многих книгах изложил поучения своего наставника. Среди этих версий есть и истории о чудесах – даже о воскресении мертвых. Ниже я помещаю их общий свод, в котором недостающие места одних версий дополнены выдержками из Других.
Когда равви Иаков Иосиф был равом в Царигроде и еще не встал на хасидский путь, однажды летним утром, в час, когда на пастбище выгоняют скот, в его город пришел никому не известный человек и остановился на рыночной площади. Он окликнул первого встречного, гнавшего свою корову на луг, и начал рассказывать ему историю, которая так понравилась слушателю, что он не захотел уходить. Другой человек, проходя мимо, уловил несколько слов из этой истории; он хотел было пройти мимо, но не смог; он остановился и стал слушать рассказчика. Вскоре вокруг пришельца образовалась большая толпа, которая все росла и росла. Тут же поодаль стоял и служитель из синагоги, который шел открыть двери в Доме Молитвы, поскольку летом рав всегда молился в восемь часов утра, и к этому времени двери должны были быть открытыми. И вот в восемь часов рав подошел к Дому Молитвы и увидел, что он закрыт. Хорошо известно, что он был человек вспыльчивый; сильно рассердившись, он уже хотел броситься искать служителя. И в эту минуту служитель подошел к синагоге и оказался прямо перед равом, потому что Баал Шем – а рассказчиком был именно он – дал служителю знак, чтобы он быстрее шел открывать Дом Молитвы. Рав отругал его и спросил, почему он забыл свою обязанность и отчего люди, обычно к этому времени собиравшиеся на молитву, до сих пор не пришли. Служитель ответил, что все те люди, как и он, уже шли в Дом Молитвы, но неожиданно были остановлены удивительным рассказчиком. Рассерженный рав вынужден был читать утреннюю молитву в одиночестве. Затем он приказал служителю пойти на рыночную площадь и привести к нему незнакомца. «Уж я задам ему!» – сказал рав.
Тем временем Баал Шем закончил свою историю и пошел на постоялый двор. Там его застал служитель синагоги и передал послание. Баал Шем сразу же последовал за ним, на ходу покуривая трубку, и в таком виде он предстал перед равом. «Что ты себе позволяешь! – закричал возмущенный рав. – Ты не даешь людям совершать молитву!»
«Равви, – сказал спокойно Баал Шем, – тебе не следовало из–за этого впадать в гнев. Позволь–ка лучше я расскажу и тебе историю».
«Что ты себе позволяешь!» – хотел снова произнести рав, но затем он в первый раз взглянул вблизи на этого человека. Но, не в силах смотреть, сразу же отвел глаза, а слова, которые он уже собирался сказать,
