Нового года, равви из Витебска увидел, что это место пусто. Тогда он отправился в Дом Учения, где нашел Залмана молящимся, незаметно послушал его и вернулся к себе домой. «Не тревожьте его, – сказал он ученикам. – Он радуется о Боге, и Бог радуется о нем».
БОГУ
Однажды Залман прервал свою молитву и сказал: «Я не хочу Твоего рая. Я не хочу Твоего грядущего мира. Я хочу Тебя и только Тебя».
ВНЕ ВРЕМЕНИ
Равви Шнеур Залман рассказывал своим хасидим: «Шел я как–то вечером по улице и увидел нечто непотребное. Я опечалился, что не уберег своих глаз. Повернулся я лицом к стене и горько заплакал, а когда отвернулся от стены, то увидел, что давно стемнело, и я пропустил время вечерней молитвы. Но я нашел выход: я вышел из Времени и совершил вечернюю молитву».
БОЯЗНЬ
Когда к равви Залману первый раз приехали хасидим, он, взглянув на них в окно, увидел толпу людей, испугался и сказал: «Чего они хотят от меня? Зачем пришли ко мне? Что нашли во мне?»
Жена ответила: «Успокойся. Им нужен не ты; просто они хотят послушать твои рассказы о святом маггиде, под сенью которого ты пребывал».
«Если так, хорошо, – сказал равви успокоившись. – Я расскажу им, непременно расскажу». Но как только он начал говорить, то не мог удержаться и от собственных поучений.
ГДЕ ТЫ?
Равви Шнеур Залман, рав Северной Белоруссии, сидел в петербургской тюрьме, ожидая суда, ибо митнагдим донесли правительству о его принципах и образе жизни. Однажды к нему в камеру вошел шеф жандармов. Величественный и спокойный вид рава, погруженного в свои мысли настолько, что он даже не заметил вошедшего, показал шефу жандармов, человеку умному и наблюдательному, что за человек перед ним. Завязалась беседа, и шеф жандармов задал заключенному несколько вопросов, возникших у него при чтении Писания. В конце он спросил: «Как следует понимать, что всеведующий Бог говорит Адаму: «Где ты?» – «Верите ли Вы, что Писание вечно и истинно для любой эпохи, любого поколения и любого человека?» – произнес в ответ рав. «Да, верю», – сказал шеф жандармов. «Если так, – продолжил равви, – то в любой момент Бог взывает к человеку: «Где ты в этом мире? Много лет и дней, отмеренных тебе, уже прошли, а как далеко ты продвинулся?» Бог и тебе говорит нечто вроде: «Ты прожил сорок шесть лет. Где же ты?»
Когда шеф жандармов услышал, что рав назвал точное число прожитых им лет, он, сдерживая сомнение, положил своему собеседнику руку на плечо и воскликнул: «Браво!» Но сердце его трепетало.
ВОПРОС И ОТВЕТ
Спросил рав ученика, только что поступившего к нему: «Моше, что имеется в виду, когда мы говорим: «Бог»?». Ученик молчал.
Учитель спросил во второй и третий раз. Потом, не выдержав, сказал: «Почему ты молчишь?» – «Потому что не знаю», – отвечал ученик. – «Думаешь, я знаю? – сказал равви. – Но я должен говорить – ибо это и в самом деле так, – я должен говорить: Он сущий и бесконечный, и, кроме Него, ничто не суще и не бесконечно – вот что такое Он».
ОСНОВАНИЕ МОЛИТВЫ
Рав однажды спросил своего сына: «На чем основана твоя молитва?» Сын понял смысл вопроса и ответил: «На словах: «Всякое создание поклонится Тебе». Затем спросил отца: «А что служит основанием твоей молитвы?» Рав сказал: «Пол и скамья».
ИЗ ОДНОГО СОСУДА
Среди учеников маггида из Межрича был один, имя которого забыто. Никто не помнит этого человека, но в Доме Учения маггида его считали лучшим из учеников, и каждый, кто хотел вспомнить точные слова учителя и понять их смысл, обращался к нему. Но вскоре ученики стали говорить, что с этим человеком творится что–то неладное. Потом он исчез. Поползли слухи, что он запил. С мешком и посохом бродил он повсюду, заходил в трактиры и тихонько напивался; и в пьяном виде с его уст сходили мудрые слова поучения. Годы спустя пришел он в город Лежны, где тогда жил равви Шнеур Залман, и вошел в Дом Учения в тот самый час, когда там учил рав. Никто не заметил его в толпе, и он какое–то время стоял и слушал. Затем произнес: «Мы вкушали из одного сосуда, а теперь ты забрал всю пищу себе». Потом ушел из Дома Учения. Когда раву сообщили об этом человеке и его словах, он понял, кем был этот посетитель, и стал его везде искать, потому что хотел уговорить его оставить свои странствия и жить с ним. Но скитальца нигде не нашли.
РАЗМЫШЛЕНИЕ
Однажды пришел к раву некто из митнагдим*[238] и стал задавать ему вопросы. Наконец спросил, почему в дверях стоит слуга и не дает людям свободно входить к раву. Рав обхватил руками голову, некоторое время напряженно думал, а потом сказал: «Голова и тело едины, но голову следует покрывать особо и особенно о ней заботиться». Митнагед удовлетворился этим и ушел. Но сын цадика не удовлетворился. «Чтобы дать такой ответ, можно было и не обхватывать голову руками, и не думать так долго», – сказал он.
Равви Залман ответил: «Когда Корей сказал Моисею: «Вот вся община, все святы, и среди них Господь, зачем же возноситесь над народом Господним?» Моисей выслушал и потупил глаза. Он не сразу ответил Корею. Почему? То, что он сказал, он мог сказать и сразу. Но Моисей подумал: возможно, это слова свыше, а Корей – посланец Небес. Если так, то что я могу сказать ему? Поэтому потупил он глаза и стал размышлять, не стремится ли он и вправду вознестись над другими. Обдумав все, он заключил, что в нем
