нет и тени такого желания – Тора свидетельствует, что Моисей был смиреннее всех, – и понял, что Корей не посланец. Только тогда смог Моисей ответить».
О МЕССИИ
Кто–то шутя спросил рава: «Мессия будет хасид или митнагед?»
Рав ответил: «Думаю, что митнагед. Ибо, если он будет хасидом, митнагдим в него не поверят. Но хасиды поверят, кем бы он ни был».
ЛЮДИ С ТЕМНОЙ ЖЕЛЧЬЮ И ЛЮДИ СО СВЕТЛОЙ ЖЕЛЧЬЮ
Некий богач, преданный своим занятиям, но известный своей скупостью, однажды спросил рава из Ляд: «Как следует нам толковать отрывок из Талмуда, где говорится о том, что равви Ханина бен–Терадион, публично учивший во времена жестоких гонений и окончивший свои дни мучеником, сомневался в том, что ему уготовано место в грядущем мире? Когда он поделился своими сомнениями с другом, тот спросил его, совершал ли он когда–либо какое–нибудь доброе дело. Равви уверенно ответил, что да, когда раздавал деньги нищим. Как нам следует понимать это?»
«Есть два рода людей, – сказал рав. – Одни – с темной желчью, другие – со светлой. Люди с темной желчью все время сидят над своими книгами и отличаются скупостью. Люди со светлой желчью любят людей и милы в общении. Равви Ханина обладал темной желчью; он был предан своим занятиям и далек от людей. Его заслуга не в том, что он отдавал всего себя учению, а в том, что он охотно делился тем, что имел. И когда он делал это, то учился жить вместе со своими близкими. И тогда его учение не было больше лишь удовлетворением его природы, а становилось добродетелью».
ВИДЕНИЕ
Однажды, незадолго перед своей кончиной, рав спросил внука: «Видишь ли ты что–нибудь?» Мальчик посмотрел на деда с удивлением. Тогда рав сказал: «Все, что я теперь вижу, – это божественное Ничто*[239], дающее жизнь миру».
ПРИЗРАК
Как–то ночью жену равви Менделя из Любавича, внука рава, разбудил громкий голос, доносившийся из комнаты ее мужа. Она побежала туда и увидела, что равви Мендель лежит на полу подле своей кровати. На ее вопрос он ответил, что его хотел видеть дед. Женщина пыталась его успокоить, но равви Мендель сказал: «Когда душа из высшего мира и душа из мира здешнего хотят встретиться, то первая должна облечься в оболочку этого мира, а вторая – совлечь ее».
Однажды равви Мендель сказал своим близким друзьям: «В Палестинском Талмуде читаем, что тот, кто говорит слова от имени человека, создавшего их, должен – мысленным взором – вызывать автора перед собой. Это, конечно, фантазия, но, когда кто–то поет на мелодию, сочиненную другим, автор и в самом деле присутствует с ним во время пения». Сказал и напел известную мелодию без слов, которую исполнял рав, и несколько раз повторил ее. Это мелодия «Рвение рава».
ШЕЛОМО ИЗ КАРЛИНА
ВСТРЕЧА
Города Пинск и Карлин расположены близко друг от друга, один на северном, другой – на южном берегу реки. Когда равви Шеломо был еще бедным юношей и учил в Карлине маленьких детей, равви Леви Ицхак, позднее ставший Бердичевским равви, был равом Пинска. Однажды Леви Ицхак сказал слуге пойти в Карлин, найти там человека по имени Шеломо бен–Юта и передать ему, чтобы он пришел в Пинск. Слуга долго искал человека, к которому его послали, и наконец на окраине города в маленькой глинобитной хижине нашел меламмеда Шеломо и передал ему повеление рава. «Буду непременно», – ответил равви Шеломо.
Спустя несколько часов он вошел в дом равви Леви Ицхака. Рав поднялся ему навстречу и произнес: «Благословен входящий». Затем сам придвинул гостю кресло. Какое–то время они молча сидели друг напротив друга с сияющими лицами и напряженно смотрели друг на друга. Затем встали и громко рассмеялись. «Чему это они смеются?» – подумал стоявший за дверью слуга. Потом равви Шеломо ушел.
Хасидим говорили, что встреча этих двух цадиков отвратила изгнание, угрожавшее евреям той области, и в этом была причина их радостного смеха.
ВОЗВРАТИВШИЙСЯ
Равви Аарон из Карлина умер рано, и равви Шеломо, товарищ Аарона по школе Великого Маггида, ставший после учеником Аарона, отказывался занимать место учителя. Тогда равви Аарон явился ему во сне и обещал, что если он примет на себя бремя вождя общины, то в награду ему будет дана способность постигать тайны переселения душ. Шеломо поддался на это обещание и согласился стать преемником Аарона. Утром он обрел способность видеть судьбы душ всех людей. В тот же день равви Шеломо принесли от умирающего прошение об отпущении грехов и деньги. Этим умирающим был один богач. Тогда же пришла к равви Шеломо женщина, служившая в доме для бедных, и стала просить его помолиться за некую нищенку, уже несколько дней мучившуюся родами и никак не могущую родить. Равви Шеломо понял, что ребенок этот не родится до тех пор, пока не умрет богач, ибо именно его душа должна войти в тело младенца. И действительно, известия о смерти одного и рождении другого были получены одновременно. Спустя какое–то время равви сказали, что в доме для бедных не хватает дров и что мать и новорожденное дитя мерзнут. Тогда равви Шеломо взял немного денег из суммы, полученной от богача, и попросил купить на них дров. Сам себе он сказал: этот младенец – и есть богач, так что это его деньги. Потом равви Шеломо отдал и остаток суммы на содержание младенца.
Вскоре нищенка с ребенком ушла вместе с другими бродягами и блуждала по городам. Когда мальчику исполнилось шесть лет, они снова забрели в Карлин, где в тот день проводили церемонию Бар–Мицва младшего сына умершего богача и устраивали по этому случаю праздник. По обычаю, на праздник пригласили нищих странников, и мать с сыном оказались в их числе. Но мальчик отказался сидеть за отдельным столом, накрытым для нищих. Громко крича и неистово жестикулируя, он потребовал место во главе стола для почетных гостей, место хозяина. Равви Шеломо, заметив это, сказал, чтобы мальчику дали
