клеточками5…Если мы скажем, что общество — это система человеческих индивидов, то это утверждение окажется весьма поверхностным, направит нас ложными путями (а именно, заставит искать ключ к загадкам человеческого существования внутри отдельно взятого индивида) и приведет к ложным выводам (например, заставит нас указать на гены человека как на первоисточник человеческого характера и человеческих трагедий — или, если мы так и не найдем такого первоисточника внутри самого индивида, не согласимся списать все на гены и отчаемся в поисках, то заставит нас «найти» этот первоисточник в действиях мистических сил). Истина заключается в том, что общество — это система отношений собственности и управления, воплощенных в телах и психике человеческих индивидов и связанных друг с другом всем тем многообразием общественных отношений, в основе которых они лежат (лежат и непосредственно, и будучи воплощены в человеческих индивидах).
Итак, мы пришли к выводу, что отношения управления, взятые в единстве с лежащими в их основе отношениями собственности — это и есть элементарные клеточки организма под названием «общество», его субстанция. Следовательно, именно с отношений собственности и управления надо начинать процесс «восхождения от абстрактного к конкретному» в изучении всякого общества; собственно говоря, это самое мы и проделали в нашем исследовании6. Маркс в своем «Капитале» исследовал экономику капиталистического общества, восходя к ее многообразной конкретности от простейшей, абстрактнейшей клеточки под названием «товар». Правильно сделал — потому что «товар» и есть такое отношение, в котором в потенциальном, неразвернутом виде заложена комбинация отношений управления и собственности (авторитарных управления и собственности и индивидуальных управления и собственности, превращающихся в авторитарные — подробнее см. во второй и третьей главах нашего исследования), специфичная для капиталистической общественно-экономической формации и лежащая в ее основе. Но если мы хотим проанализировать не только капитализм, но и всякий другой этап общественного развития (причем глубже, чем Маркс проанализировал капитализм), если хотим создать не только теорию капитализма, но всеобщую теорию человеческого общества — то должны разложить товарное отношение, отношение между сеньором и крепостным и прочие клеточки прочих этапов развития общества, чтобы выделить те универсальные клеточки, из которых состоит всякое общество на всяком этапе своего развития. Вот мы и выделили эти клеточки, эту субстанцию общества в первой главе нашего исследования. Мы обнаружили три вида таких клеточек — отношения индивидуального, авторитарного и коллективного управления (различные комбинации которых создают все многообразие любых обществ, общностей, социальных организмов, больших и малых групп людей — так же, как различные комбинации атомов создают все многообразие любых химических веществ и смесей веществ) — и показали, что в каждой из них заложен свой «генетический код»: отношения собственности соответствующего вида (индивидуальной, авторитарной и коллективной).
Как же нам отнестись, в свете всего сказанного выше, к следующему утверждению К. Х. Момджяна:
«Определяя свою позицию, сразу укажем, что субстанциональным определением изучаемого им (историческим материализмом. — В. Б.) объекта мы считаем категорию социальной деятельности, которая и подлежит логической конкретизации в процессе последовательного изложения нашей науки. Первым шагом на этом пути является установление исходной абстракции восхождения, фиксирующей „элементарную клеточку“ изучаемой историческим материализмом реальности, каковой („клеточкой“) мы считаем простейший акт социального действия. Подобно тому как клетка живого организма является минимальным структурным образованием, обладающим в то же время субстанциональными свойствами живой материи, отличающими ее от материи неживой, элементарный акт действия содержит в себе исходное субстанциональное отношение социальной формы движения — отношение субъекта и объекта. В нем одновременно воплощается первичная атрибутивная характеристика социального (отличающая его от „досубъектных“ форм организации) и его первичная структурная характеристика, указывающая на различие субъектной и объектной сторон социальной деятельности. Поэтому, отталкиваясь от такой клеточки, мы совмещаем в едином процессе восхождения от абстрактного к конкретному последовательный анализ „интровертных“ и „экстравертных“ определений социальной субстанции» [437, с. 56–57].
Если продолжить нашу аналогию между обществом и многоклеточным организмом, то социальное действие будет соответствовать процессам, совершающимся во взаимодействии клеток в организме и внутри самих клеток. Такие процессы обобщенно отображены в понятиях «биологический процесс», «биологическая форма движения» — так же, как социальные (= практические = сознательные = собственно человеческие) действия обобщенно отображены в понятиях «общественный процесс», «социальная деятельность», «социальная форма движения». Так вот, если брать «биологическую форму движения» отдельно от конкретных живых организмов, как особый объект (здесь мы оставляем в стороне вопрос о том, правомерно ли вообще такое абстрагирование и имеет ли хоть какой-то смысл им заниматься), то субстанцией именно этого объекта — но никак не живого организма7! — мы можем назвать простейшие, элементарные процессы, идущие в организме; точно так же мы можем назвать субстанцией самой по себе «социальной деятельности», «социальной формы движения» — но никак не объекта под названием «общество»! — выделяемый Момджяном «простейший акт социального действия».
Таким образом, нам приходится констатировать, что процитированное выше утверждение К. Х. Момджяна не имеет никакого отношения к поставленному нами вопросу о том, что есть субстанция общества: это утверждение относится к другому вопросу — что есть субстанция социальной формы движения, — который выходит за рамки нашего исследования. Можно, конечно, завести разговор и о том, что именно является объектом, изучаемым историческим материализмом; но чем бы ни завершился этот разговор (кстати, тоже выходящий за рамки нашего исследования — потому мы и не будем его заводить), он не сможет оказать никакого влияния на тот сделанный нами вывод, что субстанцией общества являются именно три типа элементарных отношений управления и собственности8, а не какой-то там процесс или акт действия… Кстати, насчет актов действия: как мы уже отметили в первой главе, именно отношения управления лежат в основе актов социального действия — и уже по одному этому простейшее отношение управления любого из трех основных видов более субстанционально, чем простейший акт социального действия.
2. Пять влечений, непримиримо противоречащих друг другу
В четвертой главе нашего исследования мы уже говорили о том, какими именно делает людей общество отчуждения. Оно с раннего детства формирует человека внутренне расколотым, находящимся в дисгармонии с самим собой. Оно закладывает в каждого своего члена пять влечений, антагонистически противоположных друг другу — потребность в общении с другими людьми и вместе с тем стремление дистанцироваться от них, волю к протесту против подчинения себя и вместе с тем стремление подчиниться и волю к власти. Различные комбинации этих противоречивых влечений обусловливают все многообразие характеров индивидуальных личностей; от того, насколько остра борьба между этими влечениями, зависит, насколько данная личность невротична, психопатична, больна.
Богатый фактический материал, подтверждающий это утверждение, дает нам один из величайших трудов по психологии, написанных в XX веке — «Невротическая личность нашего времени» Карен Хорни [819, 719]. В этой книге, которую по праву можно было бы также назвать «Феноменология антагонистических противоречий в психике цивилизованного человека», Хорни убедительно показывает, что неврозы во всем их разнообразии порождаются тревожностью, в основе которой лежит, в конечном счете, такая враждебность индивидуальной личности к другим людям, которую последняя не хочет осознавать (или, говоря языком психоаналитиков, вытесненная в
