Сущность человека

творчеством (творец отныне — либо просто одиночка, либо начальник; действительно совместное творчество, творческое сотрудничество на равных отходит на второй, третий, десятый план, становится все более редким исключением).

Отношения между людьми классового общества в процессе магической практики и по поводу мифологических верований настолько отличаются от аналогичных отношений между первобытными людьми, что представляется целесообразным четко отграничить мистику классового общества самим ее названием от мистики первобытного общества. Как именно это сделать? — За подходящим термином ходить недалеко. Слово «религия» (обычно употребляемое примерно в том же значении, в котором мы здесь употребляем термин «мистика») возникло в классовом обществе и первоначально употреблялось для обозначения различных мифологий, магий и церквей именно классового общества; вот и сведем его к первоначальному употреблению, ограничив его значение только мистикой классового общества и противопоставив ему мистику первобытного общества как нечто, религией не являющееся.

Религия отличается от первобытной мистики не только тем, что религии присуща церковь, а первобытной мистике — нет… В процессе перехода от первобытного общества к классовому качественно изменился и характер мифологии, и характер магии. Чем более первобытным является племя, с мифологией которого мы имеем дело, тем реже мы встречаем в его мифологии таких духов или богов, которые являются индивидуальными личностями со своим индивидуальным характером. Напротив, тем большее место занимает в такой мифологии вера либо в тотемы, олицетворяющие единство всего племени и сами не обладающие индивидуальностью (до такой степени, что первобытные люди не отличают, например, «оленя вообще» как тотем племени от каждого отдельного оленя), либо в невидимые безличные магические силы (вроде той, в которую верят полинезийцы, называющие ее «мана»), либо в коллективы духов, выступающие исключительно как единые коллективные личности с единым коллективным характером³² (остатком таких верований у славян являются русалки, почти всегда выступающие «в компании» и крайне редко проявляющие свою индивидуальность. Единственное более-менее регулярно повторяющееся исключение из этого правила — фигура царицы русалок, очевидно позднего происхождения, привнесенная в мифы о русалках классовым обществом). Отсюда можно сделать вывод, что в мифологии «классических» первобытных племен, ни в коей мере не начавших перехода к цивилизации, вера в богов, являющихся индивидуальными личностями, отсутствовала напрочь.

С помощью того же самого метода — сравнения мифологий более первобытных (=менее основанных на разделении труда, более коллективистских) племен с мифологиями менее первобытных племен — мы легко убедимся, что в мифологии «классических» первобытных племен отсутствовала иерархия духов и коллективов духов. Первобытные люди рассматривали коллективы духов, тотемы соседних племен и безличные магические силы как более или менее сильных соседей — но совсем не как своих господ, начальников, и не как господ и начальников друг друга. Мифологические образы отношений господства и подчинения стали возникать только в процессе перехода от первобытности к цивилизации. — Отсюда становится понятным, почему магия первобытных людей не носила характера поклонения сверхъестественным существам. Первобытные люди дарили им свои жертвы, прося у духов и магических сил помощи, — но если помощь так и не оказывалась, они могли и наказать своих непослушных соседей тем или иным образом. Подобное отношение к духам и божествам — правда, исключительно к низшим — сохранилось и в ряде цивилизованных религий, причем иногда даже в отнюдь не самых примитивных цивилизациях и вовсе не в качестве лишь терпимых церквями «простонародных суеверий». Например, в Китае всего лишь столетие назад творились вот какие дела:

«Продолжительная засуха рассматривалась как отказ дракона послать дождь. Тогда возле его изображения устраивались молебствия. Если же и после этого поля оставались сухими, то исполнялся обряд „бичевания дракона“: по сделанному из глины или другого материала дракону наносили удары плетью или бамбуковой палкой, требуя ниспослать дождь. Бумажного или матерчатого дракона разрывали на куски. Доставалось даже царю драконов: за плохую „работу“ его изображение выставляли под палящие лучи солнца — пусть на себе испытает, что такое жара.

В народе получило широкое распространение такое сказание. Маньчжурский император Цяньлун как-то во время продолжительной засухи отправился в Храм Черного дракона, что находился на Западных горах в Пекине, помолиться о ниспослании дождя. Дракон остался безучастным к его молитвам. Тогда разгневанный император повелел изгнать дракона на Северо-Восток Китая, в пустынный район, в провинцию Хэйлунцзян. Путешествие дощечки с надписью „дракон“ к месту ссылки началось в период сезона большой жары. И чем дальше удалялась от Пекина „дощечка дракона“, тем становилось жарче и душнее. Наконец, после того как было преодолено уже значительное расстояние, дракон „раскаялся“ и ниспослал дождь. Тогда император Цяньлун отдал приказ вернуть его на прежнее место.

(Следует подчеркнуть, что царь драконов — это отнюдь не одно из высших божеств китайцев. А вот сослать или высечь таких богов, как, скажем, Великий Нефритовый император Юй-хуан Шанди или мать Западного неба Си Ван-му, даже у императора Цяньлуна… да что там у Цяньлуна — у самого Цинь Ши- хуанди рука бы не поднялась. — В. Б.)

…Хотя идолы считались божествами, тем не менее они, как и служители культа, несли ответственность за свои ошибки. Иногда верующие бранили богов, плевали в них, изгоняли из святых мест, хлестали и даже ломали священные таблички, выражая недовольство обманом.

Однажды идола доставили в суд за сообщничество в деле, в котором был замешан жрец, служивший в том храме. По обычной судебной процедуре, судья приказал идолу поклониться. Идол, понятно, не мог этого сделать, за что и был приговорен к 500 ударам бамбуковыми палками. Когда приговор был приведен в исполнение, от идола осталась только труха.

В 1890 г. в районе Нанкина была сильная засуха. После того, как идол — царь драконов отказался послать дождь страдавшему от зноя городу, его в наказание вынесли из храма и оставили на целый день под палящим солнцем.

Население города Гуанчжоу и его окрестностей в 1905 г. сильно страдало от засухи. Так как идол в храме, в котором обыкновенно молились о ниспослании дождя, не спешил удовлетворить просьбы молившихся, губернатор распорядился снять часть кровли над божеством, полагая, что, оказавшись под лучами нещадно палящего солнца, оно поспешит ниспослать спасительную влагу. Однако дождя все не было. Когда же наконец он пролился, то в наказание за столь долгое промедление идола заставили мокнуть под дождем, по-прежнему не закрывая над ним крыши. Найдя и это наказание недостаточным, губернатор покарал саму пагоду, продав всю ее утварь. (Чем убил сразу двух зайцев: и свою строгую справедливость народу показал, и барыш на этом деле поимел. — В. Б.)

В конце XIX в. на юге Китая в городе Фучжоу неожиданно скончался высокопоставленный чиновник. Виновными в его смерти были признаны божества из кумирни, расположенной недалеко от города. Об этом донесли императору. Последний повелел поступить с виновными духами по всей строгости. В кумирню была направлена полиция. Трех идолов доставили в судебное присутствие, предварительно, в целях предосторожности, завязав им глаза. Их судили и приговорили к телесному наказанию, которое тут же и было приведено в исполнение. После этого проученных истуканов водворили на прежние места.

…Нередко доставалось и богу — покровителю города. Если молитвы горожан о дожде оставались неуслышанными, причину усматривали в произволе городского бога. С „виноватого“ идола снимали одежды и нагим выставляли во двор перед храмом — действие палящих лучей солнца должно было образумить его. Иногда на шею идолу надевали железную цепь в знак того, что за неисполнение своих обязанностей он арестован. В таком виде его оставляли под открытым небом до тех пор, пока не пойдет дождь. За продолжительное нерадение божество могло быть окончательно отстранено от „должности“ и заменено другим.

В 1892 г. на юге Китая в районе Фучжоу в период длительной засухи вспыхнула чума, от которой погибло много крестьян. Оставшиеся в живых стали роптать на бога-врачевателя за его бездеятельность. Чтобы наказать бога, его бумажный образ посадили в бумажную лодку и пустили по реке. Затем из ружей открыли стрельбу по этой лодке. Таким способом крестьяне предполагали наказать бога-врачевателя и