не подразумевает ли Даг свою призрачную руку.
Громовержец посмотрел на Фаун.
– Да, при любых обстоятельствах трудно просить дозорного, только что соединенного узами, отправиться в поход. Однако дела обстоят плохо, Даг. Я не хотел сообщать подробности при Сауне, но вестник говорит, что они уже потеряли сотни людей, и крестьян, и Стражей Озера. Злой переместился от своего первоначального логова рядом с тем несчастным городком и напал на лагерь Боунмарш. Большинство жителей спаслось, но нет сомнений: многих Злой захватил. Как только я отправлю первый эскадрон, начну наскребать людей во второй – хотя только отсутствующие боги знают, откуда я их возьму. У меня такое мерзкое подозрение, что потребуются все наши силы.
Даг потер лоб.
– Значит, люди в Рейнтри окажутся в растерянности. Будут заниматься не тем, что важнее всего, а обороной, беглецами, ранеными. Впадут в панику, испугаются за близких и упустят главный шанс – вогнать нож в Злого. Все остальное только отвлекает от этого.
– Чужаку, возможно, будет легче сохранить трезвую голову на плечах, – предположил Громовержец.
– Не обязательно. Прошло тридцать лет с тех пор, как я нес дозор с ребятами из Рейнтри, но я все еще помню друзей.
– А местность?
– Более или менее, – неохотно признал Даг.
– Вот видишь! Я-то сам никогда там не бывал. Вот я и решил, кстати, что хорошо будет дать командиру эскадрона в проводники Сауна.
Даг на эти слова напрямую не откликнулся, только коснулся рукой горла.
– У меня сейчас нет заряженного ножа – впервые за десятки лет. Обычно я носил с собой два, иногда три ножа. Ты еще удивлялся, как это я справился со столь многими Злыми, если не считать постоянного участия в дозорах. Люди отдавали мне свои ножи – вот и все.
– Не дело командира вонзать нож. Его работа – сделать так, чтобы воин, вооруженный ножом, оказался в нужном месте.
– Я знаю, – вздохнул Даг.
– А я знаю, что ты знаешь. Ладно. – Громовержец поднялся. – Я отправляюсь собирать воинов с этой стороны острова и возвращаться буду здесь же. Тогда и сообщишь мне свой ответ. – Громовержец не сказал «Обсудите это между собой», но его невысказанный совет был ясен. Мгновение он смотрел на Фаун, как будто собираясь ее о чем-то попросить, но в конце концов просто покачал головой. Его конь как раз в этот момент приблизился, что явно не было случайностью, и Громовержец, встав на чурбак, ловко запрыгнул на спину животному. Еще мгновение – и Громовержец пустил коня рысью по дороге.
Даг поднялся на ноги одновременно с Громовержцем; он смотрел ему вслед, но лицо его было напряженным и сосредоточенным, как будто его глазам представала совсем другая картина. Собственное лицо казалось Фаун таким же застывшим и невыразительным, как холодное тесто; Фаун поднялась и подошла к Дагу. Они обнялись и крепко прижались друг к другу.
– Слишком скоро, – прошептал Даг, слегка отстраняя Фаун и с тревогой глядя ей в лицо. Фаун подумала, что бесполезно притворяться мужественной, когда Даг способен ясно видеть, в каком безумном смятении пребывает ее Дар. Тем не менее она не позволила себе сникнуть и изо всех сил старалась дышать ровно и не позволить губам дрожать.
– Громовержец прав, когда говорит о необходимости поставить во главе отряда опытного человека, – продолжал Даг, и голос его постепенно обрел твердость. – Ситуация сильно отличается от охоты на сидячих Злых и даже от того кошмара, с которым мы столкнулись вблизи Глассфорджа. Я мысленно пролистал списки дозорных и понял: они не знают, что это такое, особенно молодежь. Да, и насколько далеко от Крестьянской равнины находится пострадавшее поселение? Считается, что фермерам не разрешается селиться за старой границей безопасных земель… – Даг резко встряхнул головой и сжал руку Фаун. В его золотых глазах блеснуло что-то, чего Фаун раньше никогда не видела; она подумала, что это могла быть паника.
Фаун сглотнула и сказала:
– Однажды ты такое уже проделал, так что вопрос не в том, сможешь ли ты справиться, а в том, сможешь ли ты справиться лучше, чем тот, кто взялся бы за дело впервые.
– Нет… да… может быть. Прошло много времени. И все же… если не я, то кого я обреку на это вместо себя? Кто-то же должен…
Фаун протянула руку и прижала пальцы к губам Дага, заставив его умолкнуть.
– С кем ты споришь, Даг? – просто спросила она.
Он молчал на протяжении нескольких ударов сердца, хотя на его губах мелькнула еле заметная кривая улыбка.
Фаун сделала глубокий вдох.
– Когда я выбирала в мужья дозорного вместо фермера, я понимала, на что соглашаюсь. Тебя ждали отъезды, меня – ожидание. – Рука Дага легла на плечо Фаун и стиснула его. – Расставание наступает раньше, чем мы ожидали, но… но ведь всегда все бывает в первый раз. – Фаун подняла руки, крепко сжала в ладонях любимое лицо и решительно встряхнула. – Только позаботься о том, чтобы это не был последний раз, слышишь?
Даг прижал ее к себе. Она услышала, как сердце его стало биться не так отчаянно. Фаун, уткнувшуюся лицом в рубашку Дага, охватил его запах: пота, лета, солнца… и просто Дага. Фаун приоткрыла рот, как будто могла вдохнуть весь этот запах и сохранить его на будущее. Навсегда… и еще на один день.
«Что ж, что не существует никакого „навсегда“… тогда я согласна на день».
– Ты не боишься остаться тут одна? – пробормотал Даг, уткнувшись лицом в ее кудри.
– В списке вещей, которых я боюсь, это отправилось куда-то в конец. В самый, самый конец.
Фаун почувствовала, что Даг улыбнулся.
– Признай: до сих пор я всегда возвращался.
– Ага, дозорные в Глассфордже говорили, что ты как кошка: всегда падаешь на лапы. – «Да только все равно отправились тебя разыскивать». – А папа обычно успокаивал меня, когда я волновалась за глупую кошку, которая влезла на дерево и жалобно мяукала, боясь спускаться: «Дорогуша, ты разве видела когда- нибудь на дереве кошачий скелет?»
Тот внутренний смех, который она так любила и так редко слышала в последнее время, всколыхнул его грудь. Они стояли, обнявшись, до тех пор, пока с дороги не донесся нежеланный стук копыт.
– Что ж, ладно, – пробормотал Даг. Фаун отодвинулась от него и подняла глаза.
Даг смотрел на нее со странной улыбкой. Он еще раз прижал ее к себе и отпустил, хоть и продолжал держать за руку. Они оба повернулись к Громовержцу, который смотрел на них с высоты своего коня. Он ничего не сказал, только вопросительно поднял брови.
– Я хотел бы поговорить с посланцем, – сказал Даг. – И взглянуть на те крупномасштабные карты окрестностей Рейнтри, которые у нас есть.
Громовержец только коротко кивнул в ответ.
– Садись позади меня. Я подвезу тебя до штаба. – Он развернул коня, Даг встал на чурбак и уселся за спиной Громовержца. Тяжело нагруженный конь тем не менее быстро двинулся по дороге.
Глаза Фаун горели, но оставались сухими… почти. Сморгнув слезы, Фаун нырнула в шатер, чтобы начать собирать седельные сумки Дага.
9
Уже наступила полночь, когда Даг вернулся в шатер Блуфилд. Фаун при звуке его шагов, в темноте более медленных, чем обычно, подняла голову, пошевелила палкой угли в очаге и зажгла от них огарок свечи. В слабом золотом свете она увидела улыбку на губах Дага, но взгляд его оставался рассеянным.
– Я уж гадала, будет ли у тебя возможность поспать, – тихо сказала Фаун, поднимаясь.
– Немножко поспать удастся, хотя коней нам нужно седлать перед рассветом.
– Не годится пускаться в путь усталыми. Мне не ложиться, чтобы вовремя тебя разбудить? – До этого момента оставалось не так уж много часов.
– Нет. Кто-нибудь за мной придет. Я постараюсь не шуметь, уезжая.
