Паладин душ

эту историю? Враги наших врагов вовсе нам не друзья. И все же, почему бы и нет? Мы знаем, что нас ждет, так почему бы не узнать вам? Глупцы.

Последнее было сказано неожиданно спокойным тоном.

Демон выдержал паузу, пока тело обеспечивало ему дыхание, и продолжил:

– В дни славы Золотого Генерала люди с Архипелага толпами стекались к нему в поисках постов при его дворе и добычи в его кампаниях. И среди них был очень старый маг, который долгое время скрывал демонскую магию от жителей Архипелага, которые были кватернианцами, каждый раз хитро ускользая от преследователей. Его демон был еще старше него, на многие десятки жизней. Хаос и смятение, которые несла в себе война, привлекали их, словно сладкий аромат. И это оказалось страшной ошибкой, потому что Рокнарский Лев был возлюбленным детищем самого Отца и поэтому обладал множеством даров, среди которых было и внутреннее зрение.

Старого мага поймали, обвинили, осудили и сожгли. Однако воспользовавшись хитростью, накопленной за многие десятки лет, древний демон покинул умирающего мага и миновал все препятствия, расставленные служителем-кватернианцем. Но поскольку он не мог прыгнуть настолько далеко, чтобы оказаться вне опасности, он избрал человека, которого Золотой Генерал ни за что не сожжет, – его трехлетнюю дочь Джоэн.

– Княгиня Джоэн была магом все эти годы? – изумленно воскликнул ди Кэйбон.

– Не совсем. – Демон коротко и горько улыбнулся губами Каттилары. – Золотой Генерал чуть не сошел с ума от ярости и горя. Он обратился к своему богу с молитвой и получил новый дар. Отец дал ему способность поместить демона в своеобразную капсулу, погрузить его в сон внутри девочки. Дальнейший план Льва заключался в следующем: когда Шалион будет захвачен, он тайно схватит и увезет святого Бастарда, если, конечно, таковой существует, который сможет безопасно извлечь демона из его дочери с помощью запрещенного кватернианцами ритуала. И с этими мыслями он уехал на войну.

– Но из-за совершенного Фонсой самопожертвования Рокнарский Лев умер раньше, чем успел осуществить свои планы и вернуться. Разъединенные княжества погрузились в очередную эпоху пограничных стычек с квинтарианскими королевствами. А демон все ждал смерти своей владелицы, чтобы снова получить свободу действий в мире людей. И он ждал пятьдесят лет.

А потом, спустя три года, произошло нечто. Капсула раскрылась, выпустив демона в душу Джоэн. Но это был уже не тот податливый ребенок, которого демон когда-то избрал своей жертвой, а жестокая, решительная, озлобленная и стойкая женщина.

– Но как? – недоумевал ди Кэйбон.

– Да, – поддержал его Иллвин. – Почему капсула держалась на протяжении пятидесяти лет, а потом вдруг раскололась? Если только не…

– Я знаю как, – сказала Иста, ее охватило холодное удовлетворение. – Думаю, я даже могу точно назвать день и час, когда это случилось. Это я расскажу вам позже. Но тише, пусть он продолжает. Что случилось потом?

Демон прищурил глаза, в них сквозило что-то вроде уважения:

– В тот момент Джоэн была в отчаянном положении. Вместе со своими главными врагами – генералом Джоконы и братом ее последнего мужа – была регентшей при князе Сордсо. А Сордсо был юным пьяницей, который ненавидел их всех. Генерал и его дядя тайно сговорились схватить Сордсо и вместо него возвести на трон Джоконы его дядю.

– А, – грустно протянул Иллвин. – Как раз тогда я и предлагал напасть на Джокону. Момент был лучше не придумаешь, как раз начиналась эта дворцовая распря… но ладно.

– Джоэн была вне себя, – продолжил демон. – Она верила – или убедила себя в этом, – что древний демон – это тайное наследство, оставленное ей великим отцом, которое нужно использовать в этот несчастный час, чтобы спасти его внука от предателей. Поэтому она ничего никому не сказала и начала учиться у него. Древний демон был весьма польщен такой прилежной ученицей и научил ее всему, полагая, что скоро они поменяются ролями и он завладеет ею. Но он недооценил ее железную волю, закаленную четырьмя десятками лет хорошо сдерживаемой ярости. И он стал больше, чем ее рабом.

– Да, – прошептала Иста. – Это я понимаю.

– Сорегенты Джоэн стали первыми врагами, которые привлекли ее внимание. Вполне понятно, потому что их связывала личная давняя ненависть. Что ж, дядя умер тихо. Генерала же ждала более сложная судьба – в скором времени он превратился в одного из ближайших соратников Джоэн.

– Джоэн, кватернианка, по их меркам совершила святотатство, – заметил ди Кэйбон; его лицо непрерывно двигалось от напряжения. – Но плохой кватернианец – это не то же самое, что хороший квинтарианец. У нее нет достаточных знаний, чтобы справиться с одним элементалем, не говоря уже о множестве.

– Верно, – выдохнула Иста, – нет.

Демон Катти продолжил:

– Вскоре плененные демоны перестали быть для нее только спасением для Сордсо; они стали ее счастьем. Наконец-то, наконец-то она может повелевать, и все будут, мило улыбаясь, подчиняться ей. Все, кроме Сордсо.

Голос демона и язык, на котором он говорил, снова изменились:

– И она взяла меня, когда я отказалась выходить замуж за квинтарианского незаконнорожденного лорда; когда она это делала, ее глаза светились триумфом. Я всегда, всегда и все делала так, как велела она, все, до последнего. Но только не Сордсо, ее золотого мальчика. Ох, как радуется мое сердце даже в этой смерти при жизни, когда я думаю о том, что она наконец взяла и моего брата Сордсо. – Губы Катти – Юмеру – растянулись в жестокую улыбку. – Я говорила ему, что не нужно с ней спорить. И он послушал? Конечно же, нет. Ха!

– Каттилара сказала, что тебя прислали заставить Порифорс изменить Шалиону, – обратилась Иста к демону. – И, как мне кажется, не без помощи куртизанки…

Лицо Иллвина, сидящего напротив, выражало смесь воспоминаний, сожалений и ужаса. Иста не могла понять, как эти полупереваренные души могут сосуществовать в одном разуме одновременно – или они все же существуют отдельно друг от друга?

– И мать наказала тебе привязать к себе Иллвина или Эриса? – спросила Иста. – Или обоих?

Улыбка Юмеру стала мягче:

– Лорда Иллвина. Сначала он нам показался очень даже ничего. Но потом мы увидели Эриса… Зачем довольствоваться вторым сортом, вторым человеком в гарнизоне, а потом усложнять себе жизнь бунтом и захватом власти, если можно просто-напросто взяться сразу же за главу Порифорса? – После чего демон добавил на ибранском: – Лорд Эрис, да, – и, – Эрис. Да. М-м. – А потом вздохнул, из-за чего язык определить было невозможно: – Ах.

– Видимо, по этому поводу разногласий у него не возникло, – сухо отметил Иллвин. – Служанка, княжна, куртизанка и, несомненно, ученый оказались единодушны. Весь план превратился в дым при взгляде на него. Не удивлюсь, если та птица тоже была самкой. Если это так, то она наверняка с удовольствием села бы ему на палец. Значит, план Джоэн был разрушен магией еще более древней, чем магия древнего демона. – Он нахмурился от удивления и боли. – К счастью для меня. – Теперь осталась одна боль. На секунду показалось, что тщательно скрываемое утомление чуть не всплыло на поверхность, словно вся тяжесть мира навалилась ему на плечи. Потом его темные глаза вспыхнули, и он выпрямился. – Так как же этот древний демон высвободился из плена? Рейна, вы сказали, что знаете.

– Это только моя догадка. Время совпадает, понимаете? Именно три года назад в День Дочери проклятие, оставшееся после смерти Золотого Генерала, было снято со всего Шалиона и моего Дома: все, что осталось после него, извращенные дары богов, – все было собрано и передано богам через избранного ими святого. И если в тот день было возвращено все, то и способность удерживать демона в капсуле тоже.

Иллвин встретился взглядом с ди Кэйбоном; служитель задумчиво кивнул.

Иста заметила:

– Интересно, если бы Арволу, Иасу и мне удалось снять проклятие двадцать лет назад, то и Джоэн получила бы своего демона на два десятка лет раньше? И кто тогда бы стал хозяином?

Ди Кэйбон уставился на Каттилару с крайним любопытством, судя по всему, охваченный теологическим