не горели желанием соглашаться на цены лодочников на скакунов, чтоб везти их потом на Трипойнтский Тракт. Фаун не была уверена, что им удалось обмануть Дага, так как он смотрел на все это весьма иронично, но ничего язвительного он не говорил. Фаун ехала верхом на Мэгпи [1] — так назвали новую кобылу — с некоторым чувством вины; три седельных сумки были сложены на Копперхеда, которого вел хозяин; дозорные шли пешком.
Или пытались. За пределами Греймаута дорога превратилась в болото.
На колесах было почти невозможно передвигаться. Несколько раз они останавливались, чтобы предложить помощь крестьянам, насаживающим колеса на втулки; один раз мужчина был в таком отчаянии, что принял предложение помощи несмотря на то, что трое высоких странников были Стражами Озера. Однако его благодарности после были краткими и боязливыми, брошенными через плечо, когда он вместе со своими спутниками заторопился прочь. Погрузка караванов лошадей или мулов отнимала весьма приличное время на истоптанной копытами обочине — пара их, груженных хлопком, чаем и другими загадочными товарами, прошла на юг в речной порт. Барр, однако, едко жаловался о трудностях пути в его ботинках крестьянской работы, недавно купленных в Греймауте.
— Они что, не подходят по размеру? — спросила Фаун. — Ты хотел сказать, что ты их как-то испортил? Или они протекают?
— Не больше, чем ожидалось, — сказал Барр. — Но глянь! — Он согнул колено и дал оглядеть ботинок.
Фаун глядела недоуменно на него со своего седла.
— Там, наверное, десять фунтов грязи на каждом налипло! — взорвался Барр.
Фаун посмотрела на Ремо, сложившего руки на поясе и улыбающегося напарнику, и поняла, что его ботинки были, конечно, мокрыми и запачканными, но без налипших комьев грязи.
— Эй, Ремо, а чем твои ботинки не такие же?
Ремо вытянул ногу и щеголевато крутанул лодыжкой.
— Их для меня сделал мой кузен. Их смастерили так, чтобы отталкивать грязь.
— Веселее, Барр, — посоветовал Даг, слабо улыбаясь. — Я тебе помогу их починить, как вечером станем на привал. Разве ты не учился как подновлять работу с кожей, когда был с дозором в Олеане?
— Ну, да, но…
— Он обычно любезничал с какой-нибудь из девушек, и она делала это для него, — заметил Ремо, уставясь невинно на мокрые поля.
— Я хотел сказать, подновить, да, но над этими ботинками никогда и не работали! Я думал, нужно, чтоб сперва их кто-то смастерил.
— Обычно да, но я посмотрю, что я смогу вложить, — сказал Даг. — Это не так трудно, как было бы, если бы я не чинил кожаную упряжь тысячу раз.
Они устало тащились вперед мимо деревенского строения вроде постоялого двора, но у них еще оставалось два часа солнечного света; лишь Фаун взглянула назад с сожалением. Когда сгустились сумерки, они нашли местечко повыше за дорогой, чтоб разбить лагерь. Фаун не была потрясена его комфортом несмотря на то, что парни развели костер невзирая на сырость. Она распаковала еду и разделила ее.
Вскоре Даг и Барр склонились над раздражающими ботинками. Даг, весьма сведуще, как показалось Фаун, проинструктировал Барра как уговорить их стать более водоустойчивыми. «Грязеботинки. Скоро будут антигрязеботинки, правда, они не будут ходить сами по себе, не будут заставлять владельца танцевать всю ночь напролет, и не будут отмахивать семь миль за шаг. Так круто для эффектной магии Стражей Озера, грешной некромантии со всеми этими слухами об обрядах каннибалов. Видели бы другие этих парней, как я сейчас…»
— Эй, Фаун! — позвал Ремо с другой стороны костра, где он чем-то шуршал вокруг забитой водорослями водосточной канавы. — Хочешь аллигатора?
— Нет! — закричала она в тревоге. — Я его не хочу! — «Он нашел аллигатора? Большого? А если он унюхает, из чего сделаны ее туфли? И он тогда рассердится? А если Ремо его поймает вместо того, чтобы быть жестоко искусанным этими вот челюстями, похожими на капкан, как его беспечный энтузиазм заслуживает, заставят ли ее его готовить?..»
Ремо, топая, пришел из темноты с чем-то извивающимся, растянутым в обеих его руках. Обувная магия была временно забыта, потому что Барр тоже вскочил посмотреть. Даг бесчувственно сидел на своем бревне и улыбался выражению на лице Фаун. Это бы раздражало ее, наверное, если бы в последнее время его улыбки случались не столь редко.
— Он… маленький… — сказала Фаун, когда чудовище было радостно ей предоставлено для осмотра. Выдирающаяся ящерица в полтора фута длиной; Ремо одной рукой крепко сжимал ее челюсти, а другой тянул за дергающийся хвост. Ящерица протестующе шипела и шевелила короткими лапами, пытаясь оцарапать агрессора.
— Совсем малыш, — согласился Ремо. — Они из яиц выводятся, говорят. Как цыплята.
Выпуклые желтые глаза с вертикальными прорезями зрачков смотрели гораздо менее дружелюбно, чем цыплячьи. Малыш или нет, но Фаун почувствовала, что это не то животное, которому будут приятны ласки. Сказка Бо о мальчике, медвежонке и колючке закончилась бы совсем по-другому, если бы мальчик вытащил колючку из лапы создания вроде этого.
Когда парни из Олеаны закончили ахать над поимкой, они начали спорить над тем, где ее выпустить. Фаун приняла эту мысль без особой радости.
Даже исключая ужасы, которые Злой может сделать из такого создания, эти ужасные твари вырастают, по-видимому, в тех, которые искусали мальчика в лагере Стражей Озера. И если она вызовется его приготовить, это не сможет закончиться тем, что оно приползет ночью в ее постель, хоть она и предполагала, что мальчики предпочли бы опробовать эту игру на ком-то другом, нежели на Даге. Они не были ее братьями. Их гвалт бы все еще мешал ей спать.
Они пожарили тонкие мясные кусочки над углями. Фаун нашла, что мясо аллигатора на вкус является чем-то средним между свининой и вареными клешнями краба, которые она пробовала на рынке Подводного города — и, как все, приготовленное на костре, конечно, с запахом дыма. Оно утоляло голод, но Фаун не видела в будущем разведения аллигаторов. Обработка шкурки заняла дозорных на остаток вечера, позволив Фаун обнять Дага в их постели, где не было аллигаторов, в слабой попытке согреться.
Когда лагерь, наконец, утих с приходом ночи, она пробормотала ему в ключицу:
— Даг?..
— М-м?
— Я думала то, что ты и Ремо узнали о расколдовывании, там на Грейс, было замечательным. Я думала, тебе нужно рассказывать об этом каждому новому Стражу Озера, которого ты встречаешь. А вместо этого я вообще не вижу, чтобы ты говорил хоть с каким-то Стражем Озера, которые мимо проходят…
Даг что-то буркнул. Словесный эквивалент того, как он опускает веки, решила она.
— Вот я и гадала, отчего так, — закончила Фаун, отказываясь покориться.
Он вздохнул.
— Здесь всё не так просто. Да, этот трюк позволяет расколдовывать крестьян, в этом я уверен, но я все еще не знаю, какой эффект это оказывает на Стража Озера, говоря обо всем странном Даре. Я волен экспериментировать на себе. Но менее волен подвергать риску других, пока я не знаю… — Он замолчал.
— Чего?
— Того, чего я пока не знаю.
Она хотела ободрить его, сказав что-то вроде «ну, по крайней мере мы двигаемся в верном направлении чтоб узнать», но из всего, что было ей известно, она вытащила их всех в дурацкую поездку. «Завтра будет видно.»
— Но ты расскажешь об этом Аркади, да? Обещаешь?
— О, да, — пробормотал он, потрепав ее кудри. — Давай спать, Искорка.
В середине дня по боковой дороге, отходящей к западу от Тракта, они прошли из невспаханных полей в леса; Даг предположил, что они пересекли земли крестьян и вышли к лагерю Стражей Озера. Сам лагерь показался скорее, чем они ожидали, всего лишь через несколько миль. Мэгпи, узнав былой дом, рванулась
