души безвременно принявших мучительную смерть, слился с победным кличем Ладимира. Стремясь закрепить победу, он рванулся вперед, намереваясь лишить Мусорщика второго глаза. Зверь, пытавшийся сбить лапой торчащую рукоять, мгновенно выпрямился и, не дожидаясь, пока Ладимир приблизится к нему, в два прыжка оказался рядом. Доната смотрела, как медленно поднималась тяжелая лапа, как продолжал начатое движение Ладимир, не в силах остановиться сразу, как отброшенное ударом тело тряпичной куклой перевернулось в воздухе и упало навзничь.
Мусорщик развернулся и прыгнул в сторону Донаты.
Доната бросила еще один нож, но удача отвернулась от нее. Нож стукнулся о переносицу и отлетел в сторону. Третьего ножа рука нащупать не успела. В сознании искрами рассыпалось имя.
«Вилена! Мое имя – Вилена! Пусти меня, сука!!»
И Доната, цепляясь за последнюю возможность, крикнула то, что внушал ей инстинкт сохранения собственной жизни. Имя разбилось на части, и каждая часть причинила Донате нестерпимую боль.
Белесый туман окрасился кровью. И сквозь кровавую муть Доната видела, как внезапно остановился зверь, вздыбив передними ногами обильно политую землю.
Обнаженная черная женщина появилась ниоткуда. Она стояла между Донатой и Мусорщиком. Белые змеи волос струились по плечам. Черная Вилена стояла к ней спиной, и Доната не могла видеть ее лица. Но она хорошо видела, как нечто вроде удивления мелькнуло на человеческом лице зверя. Он тяжело присел и склонил голову набок, как склоняют собаки. Он изучал невесть откуда взявшееся препятствие между ним и последней жертвой, оставшейся в живых.
Черная Вилена, крадучись, приближалась, замирая после каждого шага. Мусорщик звериным чутьем осознал опасность, исходящую от совершенного женского тела. Он поднялся, неуклюже тряхнул головой, все еще пытаясь избавиться от ножа, торчащего из глазного яблока.
Они бросились друг на друга одновременно. Но то была невидимая простому глазу встреча.
Они разошлись как волна и прибрежный валун. Кубарем откатился в сторону Мусорщик, жалобно скуля, а Черная Вилена осталась стоять несокрушимой скалой, картинно разведя руки в стороны. Зверь вертелся на месте, подвывая от боли. И только когда он поднял голову, прислушиваясь, Доната разглядела, что правого глаза нет. Мутная серая капля вытекала из темного провала и капала, капала густая черная кровь.
Зверь остался зверем. Яростный рык заставил Донату закрыть уши руками, но Вилену не напугал. Ослепительно черная, она распрямилась, как спущенная тетива, и стрелой мелькнула в воздухе. Зверь почуял ее, поднялся на дыбы, стараясь не подпустить черную бестию близко. Но опоздал. На бурой, выпачканной в человеческой крови шкуре дымилась свежая рана. Черные тягучие сгустки падали на траву, и от резких движений разлетались по сторонам. Запах горелой плоти перебил запах звериного пота.
Мусорщик пытался уйти. Он бросался из стороны в сторону, намереваясь придавить Вилену собственной тяжестью, но все новые и новые раны оставляли на его шкуре ее когти. В бессмысленной борьбе проходило время, и силы стали его оставлять. Теперь его прыжки напоминали беспорядочные метания, а Черная Вилена следовала за ним, неотвратимо, как сама смерть.
И тогда Мусорщик сел, вздернул голову и завыл.
И Доната, превозмогая боль, смотрела на человеческое лицо, издававшее звуки, подобные волчьему вою.
Этот вой послужил сигналом для Черной Вилены. Взвившись в воздух, она опустилась ему на спину, разом вонзив удлинившиеся, пышущие жаром когти в мощную шею. Мусорщик рыл землю, из последних сил пытаясь сбросить смертоносного всадника. Из страшных ран на шее сплошным потоком хлынула кровь. Он глухо, совсем по-человечески всхлипнул и тяжело завалился в воду, взметнув каскад грязных брызг.
– Кто ты?
– Так тебе нужен мой ответ? Я сюда пришла не для того, чтобы на вопросы отвечать. Я пришла сюда для того, чтобы спасать твою шкуру, – Черная Вилена облокотилась на повозку. К ее совершенной коже не липла грязь, не приставали песок и кровь – она по-прежнему оставалась гладкой и ослепительно черной. – Ты сдохнешь, – почти ласково пообещала она, – и никто этого не заметит. В вашем мире такие, как ты, дохнут тысячами, что с того?
Она сделала паузу.
– Тебе куда сказали идти? – черные ноздри затрепетали, но Черная Вилена сдержала ярость. – А ты куда идешь?
– Куда мне надо, туда и иду, – буркнула Доната.
Старательно не обращая внимания на невесть откуда взявшуюся спасительницу, она встала, чтобы ее обойти. Донату волновало одно: что стало с Ладимиром? Сердце сжалось в тревожном предчувствии, и она устремилась к месту, где лежало поверженное на землю тело. Вернее, хотела устремиться.
Черная тень отбросила ее туда, откуда она только что поднялась. Доната сморщилась от резкой боли. Падая, она наткнулась спиной на торчащую ось повозки, стоявшую на боку.
– Сиди, где сидела. Ты плохо усвоила урок, милая. Смотрю, глазки прошли? И опухоль спала, и синяки, – тихий угрожающий тон.
Доната невольно коснулась глаз. Черная Вилена, верно расценив ее жест, широко улыбнулась.
– Ты хоть спасибо бы мне сказала за то, что я тебя спасла. Неблагодарная.
– Сама бы справилась.
Хриплый хохот потревожил мертвую тишину.
– Ты что о себе возомнила, жалкая тварь? Всерьез думаешь, что маленьким ножиком можно повредить вот ему? – она повернула голову в сторону туши Мусорщика, каменной горой возвышавшейся у берега. – Ты редкая дура. Мусорщику можно причинить вред только его собственным оружием. Вот эти ножики, подаренные тебе, и принадлежали ему в прошлой жизни.
Она продолжительно вздохнула.
