– Нет, старуху подставлять не будем. И так она нам помогла. Уходим из города.
Не тратя больше слов, он побежал по кривобокой улочке.
– Где они? Куда делись? – деревянный забор не преграда для хриплых голосов. – Только здесь были! Перелезть успели, что ли? Вот, Тьма возьми!
Когда они выбежали на набережную, свет факелов метался далеко позади. Но возбужденные голоса приливной волной несло к каналу.
– Под мост, живо.
Ладимир уселся на перила и подал ей пример. Быстро перегнувшись, он прыгнул в темную щель между опорой моста и каменным парапетом набережной. Доната, подталкиваемая в спину приближающимся топотом десятков ног, прыгнула следом. Ее нога почти утвердилась на каменном выступе, отходящем от опоры моста. Почти – но в последний момент съехала, и неуклюже взмахнув руками, Доната стала падать в темную воду канала.
– Тьма! – только и успел сказать Ладимир, свободной рукой схватив ее за руку. Она так и повисла над водой, не имея возможности подтянуться, потому что над головой тут же раздался простуженный голос.
– Говорю тебе, они были здесь!
– И где же они тогда?
– Да говорю же тебе, как тени замаячили и исчезли!
– В воду что ли сиганули? Так шум бы был… Посвети тут…
После темноты свет резанул по глазам. Доната разглядела белое лицо Ладимира, пальцы, что судорожно вцепились в железную решетку, проходящую по низу деревянного настила моста. Прокушенные в неимоверном напряжении губы, и страшные, неподвижные глаза.
– Не видно. Прыгнули бы в воду – было бы видно.
– А может, там, у моста спрятались?
– Да где там спрячешься… Хотя, погоди. Сюда иди, посвети мне…
– Здесь они! Сюда! – вдруг раздался далекий крик и те двое, что держали факел, тотчас устремились прочь.
Чей-то невольный обман спас им жизнь. Ладимир долго разминал сведенные судорогой пальцы. Потом с силой разжал зубы.
– Сделаем так. Сейчас выберемся отсюда. А потом дуй по набережной до соседнего моста. Там повернешь налево и беги до площади. Не ошибешься, с фонтаном. Помнишь? А там…
– Там я помню.
– Хорошо. Селия тебе в помощь.
– А ты?
– Я в другую сторону. Они ищут нас вдвоем, и немногие знают меня в лицо. Я все-таки даже издалека на девку не похож. И потом я не намерен оставлять тут свой любимый меч.
– Ладимир…
– Жди меня в подземелье. Если до утра не приду – уходи.
– Но…
– Уходи.
Доната терпеливо ждала там, где было сказано. Вытащила для верности из-за пояса нож, поцеловала его: так надежней обережет от нечисти, вздумай та показаться в подземелье, полном неприкаянных душ. И ждала.
Она не зажигала свечи. Во-первых, потому что не знала, где Ладимир ее прятал. Во-вторых, потому что свет выставил бы напоказ ее одиночество, до поры скрытое в темноте. Она не задавала себе бессмысленных вопросов: что она будет делать, если Ладимир не придет, и как станет в темноте выбираться на другую сторону подземного хода. Она знала одно: до утра она ждать не будет. Еще немного посидит и двинется вглубь подземелья. В конце концов, ничего там сложного нет. Знай себе, выбирай ту ветку, что расположена левее. Доната вполне в состоянии это сделать и на ощупь. Колдун не станет ждать до завтра. Сказал, приходи сегодня, значит, надо идти сегодня. У колдунов каждая мелочь имеет значение.
Осторожный шорох не напугал, но вкрадчиво тронул те струны, что управляют страхом. Доната не сразу определила, откуда послышался шум: со стороны лаза, или из глубины подземелья. Пока она вслушивалась, сжимая вспотевшей ладонью рукоять ножа, раздался голос.
– Не вздумай бросить нож, – еле слышный шепот принес облегчение.
Доната вскочила и встретила его в темноте, на ощупь впилась ему в плечи, торопливо скользнув по лицу и волосам.
– Жив, жив, – он замер и долго стоял, боясь шелохнуться, прежде чем она догадалась разжать вцепившиеся в отвороты куртки руки.
– Темно здесь, – наконец, сказала она. Но голос звучал виновато.
– Сейчас, – тихо сказал он, и спустя некоторое время огонек свечи осветил каменные своды.
Может быть, она и не обратила бы внимания, но он неловко передернул плечом, запахивая куртку. И она догадалась.
– Ты ранен?
