– Ничего не поделаешь, Юра. Главное – это хорошо, что тебе было стыдно, поверь мне. Сколько ты в розыске? Четвертый год… Что же делать, Юра…
Он сильно сдал, Вадим Сергеевич. Прошлую ночь, предшествующую моему прилету, они с Чхеидзе пешком отправились на дачу Чехоевых, кое-как разыскали ее. В подвале действительно один кирпич в кладке легко вынимался, открывая узкое пространство тайника… Затем пешком добирались до города. А потом прилетел я…
– Итак, сначала у нас был хаос. Вполне библейское начало. Теперь же мы видим возникшее из него нечто, – сказал Шимановский.
– Я не вижу этого нечто, Вадим, – сказал Чхеидзе.
– Ты имеешь в виду конкретно подозреваемых? Но есть то, о чем говорил нам заместитель министра: «Выявляйте позицию. Жизненную позицию тех, кто попадает в поле вашего зрения. Их позиция – это мотивы преступления. Главное – позиция». Что мы имеем? Титаренко явно использовал свои командировки, чтобы «доить» местных деляг. Ты смотри: он не написал ни одного материала в связи со своими «поисками истины». Обходился мелкой, неожиданно попавшей к нему в сети рыбешкой. А приезжал-то по делам ого-го! Скупка шерсти… Перепродажа овощей… Наконец, последнее – незаконно выделенные земельные участки и частное строительство непонятно на какие шиши. Ведь видел он, что «домик» Бабаева, например, построен на тысяч пятьдесят, не меньше. А Бабаев получает сто десять рублей в месяц! Прошел бы профессионал- фельетонист мимо такого факта? Нет! Да он и не прошел мимо. Он просто замолчал это.
Шимановский перевел дух. Утер салфеткой свою сверкающую лысину.
– Он обошел и объездил в последний приезд два десятка земельных участков, выделенных, как мы теперь знаем, незаконно. Замолчал он и этот факт… Теперь – некто Иса Алигаджиевич. Скромненький домик. Старенький «Москвич». Ангел. Но на совести этого «ангела» – покровительство тем, кто незаконно владеет земельными участками и кто, бог знает, на какие деньги отгрохал дачи в два этажа. Впрочем, владельцы этих дач работают, как лошади, – этого не отнимешь. Но земли-то у них – поместья! А липовую документацию на эти поместья составляет и оформляет Иса Алигаджиевич, так упорно возникающий на нашем горизонте. Что же, даром в петлю лезет? Это, братцы, и есть позиция, ее реальное выражение. Вот тебе и герои, Стенан. Вопрос другой, где между ними связь? Вот это, конечно, вопрос. Так на то мы и профессионалы, а, Илюхин?!
19. «ИЩИТЕ ЖЕНЩИНУ!» (Илюхин)
…Когда Чехоева отпустили, я все еще бился над проблемой, как мне познакомиться с ним. Он тем временем вернулся домой и оттуда не выходил. Все же предложение Шелаури о том, чтобы рассказать Чехоеву, как «поработал» украденный им пистолет, Шимановский отверг. Сошлись на том, что чем больше загадок встанет перед Чехоевым, тем растерянней поведет он себя. А это позволит нам обозначить круг его знакомств. Однако он прочно засел дома. И вот уже полдень, а Чехоев и носа не кажет. Должно быть, он буквально решил исполнить приказание Шелаури:
– Распишись на этой бумаге. Это подписка о невыезде… Из дома не выходи. Может быть, в память дружбы с твоим отцом, помогу я тебе. Все-таки чистосердечное признание. Раскаялся. И срок давности к тому же…
– Срок давности? – В глазах Чехоева промелькнула надежда.
– А как же! Не знал? Иди! И за порог дома – ни ногой.
Неужели так и просидит? И мы решились на такой вариант. Около двух пополудни я заглянул к Слепневу на аттракционы, где в числе качелей и каруселей, тира и чертова колеса находилось заведение для взрослых. Довольно-таки приличная бильярдная. По нашим данным, дружок Чехоева Алмазов проводил там все свободное от сна время…
Слепнев встретил меня как родного и сам под руку привел в зал бильярдной.
– Играй, Юрочка. Я сейчас прикажу, чтобы тебе кий дали особый. Из бука. Великолепный кий.
– А нельзя ли и вчерашнюю чачу, Гриша?
– Понравилась?
– Слов нет!
…Алмазов появился через час. Хмыкнул, бросив беглый взгляд на мою игру. Взял в руки первый попавшийся кий, натер кожу между большим и указательным пальцем мелком. Попробовал, хорошо ли скользит кий.
– Разобьем горку? – Он равнодушно посмотрел мне в глаза.
– На интерес?
– Три рубля! – Тут же, сверкнув золотой фиксой отрывисто бросил Алмазов,
Я проиграл. Потом поставил еще три, И снова проиграл. Опять подавил. И проиграл еще быстрее. В бильярде я разбираюсь. Алмазов был блестящий игрок. Я так и сказал ему, наивно прибавив, что не прочь у него поучиться, да нет времени. И вроде бы случайно обмолвился:
– Зато есть чача. Как ты?
– Я?!
К пяти вечера мы порядком набрались. По крайней мере, настолько, чтобы Алмазов стал плакать и горько жаловаться на судьбу. Пили мы часов до восьми. В конечном счете, напротив меня сидел наполовину спящий, на четверть впавший в оцепенение и только на оставшуюся четверть бодрствующий человек. Этой четверти хватало лишь на две фразы: «Я никому не нужен!» и «Знаешь, какой у меня удар?»
– А друзья есть? – Буквально кричал я ему в ухо.
– А ты знаешь, какой у меня удар? – хрипел в ответ Алмазов.
Мы пошли по кривоватой улочке. Проходящие женщины шарахались от нас. Мужчины сдержанно цокали языками. Я изучил план городка и в общем-то вполне уверенно вел Алмазова к дому Чехоевых… Недалеко от него я остановился и обнял бывшего боксера.
