– Значит, друзей у тебя нет?
– Как так? У меня удар… Все за меня… Вот… – Он стал озираться, – Вот… Артемка! Друг у меня тут живет… Артемка-а-а! Не выходит! Артемка?! – Требовательно крикнул боксер и даже притопнул ногой.
На пороге показался старик. Он довольно скоро перешел улицу:
– Не позорь мой дом, Алмазов!
– А я что, позорю? Отец родной, я что – позорю? Я люблю Артемку…
– Э… так ты еще два часа кричать будешь, ишак молодой! Заходи. Проспись. Все-таки с отцом твоим мы дружили… И вы, уважаемый, можете зайти…
Я чуть было не оглянулся, рассудив, что слово «уважаемый» отнесено к кому-то за моей спиной.
– Заходите, заходите… Э… Человек как человек, а ты, ты полчеловека, Алмазов!
Мы вошли в дом и через кухню вышли в сад. Под яблоней сидел Чехоев-младший, которого мне показывали из окна гостиницы. Выглядел он неважно.
…Алмазов окончательно раскис, и старик с сыном довольно бережно перенесли его на застекленную веранду. Через несколько секунд я услышал мощный алмазовский храп – казалось, в такт ему покачиваются гирлянды красного перца, развешенные на внешней стороне веранды.
– Садись, сынок, – предложил Чехоев-старший и усадил меня за квадратный столик, врытый под навесом. Артем молчаливо присел рядом. Старик сдернул пеструю салфетку с плетеной корзинки, достал сыр и самодельный, острый, как бритва, нож.
– Значит, из самой Москвы? – Спросил он, нарезая сыр. – Если тебя не обидит мой вопрос, надолго?
Я коротко пересказал версию, согласно которой приехал с ревизией в город и район. И добавил, что, вероятно, завтра уеду…
Мы посидели часов до десяти. Я, было, собрался уходить, но старик предложил:
– Оставайся у нас. Под персиком тебе постелю. На воздухе.
Откровенно говоря, мне понравилась та бережность, с какой оба Чехоевых укладывали беспомощного Алмазова. Понравилось, что и по отношению ко мне, случайному гостю, они проявили гостеприимство, идущее, безусловно, от сердца, Даже упорное молчание Артема не вызывало во мне настороженности, хотя он изредка бросал на меня неприязненный взгляд. Впрочем, я знал, каково у него на душе…
Так или иначе, я согласился. Сев на стальную койку, я с предельной осторожностью снял кобуру с оружием и спешно сунул ее под одеяло. Только потом скинул пиджак, в котором парился весь день, ощутив при этом несказанное блаженство.
– Хорошо устроился? – Спросил с веранды старик.
– Спасибо, отлично… – Я нырнул под одеяло и сделал вид, что тотчас же заснул.
Никогда бы не подумал, что так мучительно бороться со сном, делая вид, что спишь. Страшнее пытки не придумаешь. Любой звук, доносившийся с улицы во дворик, звон цикад, покашливание старика, убиравшего со стола, – все это наркотически, подобно колыбельной песне, действовало на меня.
Моя ночевка в доме Чехоевых предусматривалась планом, Правда, мы надеялись, что этому посодействует мое прямое знакомство с Артемом, Но оно пока не вытанцовывалось… И все же, нет худа без добра: я – во дворе Чехоевых.
Таким образом, нам удалось весьма важное дело – опека над Артемом. Важное не только потому, что мы по-прежнему надеялись на выявление его загадочных знакомых, взявших оружие, Но и потому, что в случае необходимости могли спасти ему жизнь… Шимановский был уверен: неизвестный может пойти на новое убийство, чтобы убрать единственного свидетеля.
Я ворочался часа три. Щипал себя. Пытался смотреть на луну, просвечивающую сквозь листву персика. Растравлял какие-то обидные эпизоды в памяти. Ничего не помогало. Я – хоть криком кричи – засыпал. Оно и понятно: вчера мне пришлось пить со Слепневым. Сегодня с Алмазовым. Что ни говори, серьезная нагрузка… Я засыпал – и все тут. И – заснул…
– Любимый, ну что ты?! Что ты?! Я же с тобой… А его мне жалко… – Мне казалось, что это продолжение какого-то рваного сна.
Но когда я понял, что это – явь, то похолодел… Все-таки я заснул?! На сколько? И что происходило, пока я дрых, как сурок?
– А этот, который спит, кто он? – Я отчетливо слышал шепот. Шепот женщины.
– Алмазов привел… Ревизор… Завтра уезжает… Нет, ты скажи, скажи мне!
– Тише… Так пойдем?..
Я осторожно повернул голову вправо. Два силуэта выделялись на фоне темного неба. Это было даже красиво, Я ждал, что ответит Артем Чехоев – его голос я узнал сразу же.
– Сейчас… Только одеяло возьму…
«Одеяло? Зачем им одеяло?» – И тут же устыдился. (Для чего мужчине и женщине нужно в южную, вязкую ночь одеяло?.. То-то и оно…)
– Да брось ты… Одеяло еще… Я соскучилась… Ну…
Я видел, как силуэты слились и, вроде бы, они начали удаляться. Осторожно, прижав к груди кобуру, в майке и плавках, я слез с койки и, давя грядки, двинулся за ними. Но тут, где-то слева хрустнула ветка, и я услышал быстрые тяжеловатые шаги.
– Опять, кобель?! – Дальше прозвучала длинная тирада на незнакомом мне языке.
Я узнал в кричавшем Чехоева-старшего, бежавшего за сыном и незнакомкой. Проклиная все на свете, я припустил к задней калитке, куда они направлялись. И тут же натолкнулся на Артема. Набежавший сзади
