Она ловко, как официантка, поставила чашки на стол.
– Наливайте, – предложила она, – тут уже заварено.
– Ну, у вас обслуга! – обрадовалась девушка.
– Я бы не стала называть меня обслугой, – улыбнулась Леночка. Улыбнулась улыбкой слез – где-то я это слышал.
– Желаю счастья, – сказала Лена. Она закрыла за собой дверь.
– Придется тебе на мне жениться, – засмеялась Даша, – такой заботы я еще никогда не встречала.
Ей было забавно. У нее обнаружилось чувство юмора.
А я за мою относительно короткую жизнь еще никогда не оставался с женщиной один в комнате. У некоторых из моих братьев бывали связи с женщинами – санитарками, сестрами, уборщицами, и Григорий Сергеевич не возражал против них, потому что весь персонал женского пола в нашем Институте подбирался тщательно и женщины проверялись, словно любовницы президента.
В прошлом году я влюбился в нашу повариху Лизавету. Она была веснушчатой хохотушкой, и ни халат, ни платье не могли скрыть больших мягких грудей, что распирали одежду и норовили вывалиться, выскочить из заточения. Мы к ней неслись, как мухи на мед, но в отличие от Лешеньки и Марика я был в нее влюблен и даже писал стихи.
Лизавету уволили после того, как на нее накинулись втроем наши мальчики. Но нельзя сказать, что виноваты были только они. Лизавета сама устроила праздник в своей подсобке, а подробности вам, наверное, известны.
– Ты чего замолчал? – спросила Даша. Она разлила чай по чашкам, развернула «Каракум» и разгладила фантик.
– У нас некоторые девочки собирают фантики, – сообщила она. – А что ваши мальчики собирают?
– Даже не задумывался, – ответил я. – Кажется, Лешенька собирал телефонные карты.
– Совершенно неинтересно, – сказала Даша. – Вас на экскурсии возят?
– Редко, – признался я. – Григорий Сергеевич не хочет привлекать излишнего внимания. Когда столько одинаковых вместе – люди пугаются. Начинают шептаться – клон, клон! – как будто в этом есть что-то стыдное.
– Ничего нет стыдного. Бывают естественные близнецы, а бывают клонированные. Я считаю, что нам повезло.
– Потому что вы красивые?
– Разумеется, красивых людей должно быть как можно больше. Зачем нужны уроды?
– Это наука вашей Марии Тихоновны?
– Ты пей чай, а то остынет.
На Даше была кофточка, розоватая с длинными рукавами, а джинсы в обтяжку. Мне хотелось бы посмотреть, какие у нее колени. Хотя я понимал – нет ничего проще, возвратись в гостиную и погляди на одну из ее клона. У всех коленки одинаковые.
А грудь у нее была небольшая. Плечи широкие.
Даша перехватила мой взгляд и сказала:
– Мы плаванием занимаемся. Я на спине первый разряд проплываю. Можешь себе представить, что я меньше года занимаюсь! И уже первый разряд. Тренер говорит, что я самая способная в группе.
– Мы тоже иногда плаваем в бассейне, – сказал я. – Но я тебя там не видел.
– Разные смены… Но у меня получается недостаток – видишь, какие широкие плечи получились. И мускулистые. Попробуй. Дай свою руку, попробуй. Да не так сильно! Ты мне плечо оторвешь!
– Извини, я нечаянно.
– Верю, что нечаянно. Еще чаю хочешь?
– Нет, спасибо.
– Я себе еще налью. А ты сильный.
– Обыкновенный, как все.
– Довольно скучно, правда?
– Скучно.
– Хорошо, что мы к вам в гости пришли.
– Жалко, что раньше не приходили. Мы еще встретимся?
– Почему ты так спрашиваешь?
– Ведь не каждый день вас будут к нам в гости приводить.
– А как нам встретиться?
– Не знаю, я думаю. Еще не знаю, но думаю.
– Можно, я конфеты возьму? У нас таких не дают. И знаешь почему? Маруся боится, что мы растолстеем. Она говорит: матери будущих спасителей Земли должны быть стройными, как Венеры.
– Какие еще спасители Земли?
– Ну ты же должен знать! Скажи, какая у тебя цель в жизни?
– Жертвовать собой ради других людей, – проговорился я, хотя обещал о таких вещах не говорить.
– Чепуха. – Она посмотрела на меня в упор, и ее глазищи увеличились до какого-то умопомрачительного размера.
– Я близорукая! – пояснила Даша. – Это ненормальный размер. В пределах клона, как ты знаешь, бывают разночтения. Близорукость – это индивидуально. У остальных наших девочек глаза нормальные. И не надо мне пудрить мозги своей жертвенностью. Жизнь – простая штука. Но я на нее не обижаюсь. Женщина – в первую очередь мать, продолжательница рода. Ты, голубчик, осеменил меня и побежал дальше, а я должна выносить, родить, выкормить и выпустить в свет маленького человечка.
– Значит, вас выращивают как гарем? – спросил я.
– Не хами, или я сейчас уйду. Мы – невесты достойных мужей.
– Значит, вас знакомят, потом выдают замуж? Или без знакомства?
– Иван, ты мне буквально надоел, – сказала Даша. Ее зрачки уменьшились до разумных размеров. Конфеты она ссыпала себе в сумочку. – Можно, я твой торт доем?
– Доедай.
Я верил Григорию Сергеевичу. Конечно же, в нашем Институте клоны держат не для каких-то будущих счастливых браков. Мы обречены. Но я знаю об этом и готов к этому. Даша ничего не знает и пойдет к своей судьбе, как баран с завязанными глазами. А должен ли я верить Григорию Сергеевичу? А что, если на самом деле в соседнем отделении воспитывают клон будущих идеальных матерей?
– Ты была на свадьбе?
– На какой свадьбе?
Она так спешила съесть кусок торта, что испачкала кремом кончик носа и подбородок.
– Ты говоришь, что твоих сестер выдают замуж…
– Конечно. Но не обязательно. Иногда достаточно искусственного осеменения. Результат тот же самый, правда?
Она лукаво улыбнулась и наконец-то спрятала между алых губ последний кусочек торта.
– А ты уже была… была с мужчиной?
– Ну что за глупости лезут тебе в голову, Ваня! – воскликнула Даша. – Здесь, на товарищеской встрече с соседним клоном, только девственницы. Надеюсь, тебя это не смущает?
Она притворялась. Странная смесь словесного цинизма и робкой неуверенности в себе.
– Извини, я неправильно себя веду, – сказал я. – Тебе неприятно?
Она вынула зеркальце из сумки и, посмотревшись в него, стала вытирать лицо платочком.
– Чего ж ты не сказал, – упрекнула она меня. – Представляешь, если бы я вернулась с такой рожей?
– Когда я тебя увижу?
– А ты этого хочешь?
По коридору кто-то шел.
– Я не знаю. Может, тебе разрешат меня навестить?
В перевязочную заглянула их ассистентка Раиса, некрасивая сутулая женщина.
– Свидание закончено, – сказала она. За ее спиной стоял доктор Блох.
