бьем и с которыми обращаемся как со зверями. Но виноваты в этом ваши отцы и ваши деды. Это они отняли у нас Город Наверху, где светло, где текут большие реки и можно мыться каждый день. Там мы ничем бы не отличались от вас.
– Чепуха, – сказала прекрасная Гера Спел. – Мы родились от разных предков. Ваши предки были как черви, копались в грязи. Мы не можем стать одинаковыми.
– Постой-ка, – произнес вдруг Спел, выпрыгивая из кресла. – Погоди, как, ты сказал, зовут твоего инженера, который вбил тебе в голову эти мысли?
– Инженер… Зачем тебе знать, стражник? Ты его не поймал. И не поймаешь.
– Рази, – подсказала Гера. – Конечно, это чудак Рази. – Ты помнишь его? Он приходил с Леменем. Ты знаком с Рази, трубарь?
Крони не ответил.
– Вот кому он отдал пистолет! – воскликнул Спел. – Мокрица дорого бы дал за эту весть.
– Забудь о своем Мокрице, – прервала его Гера. – Ты как маятник часов. Ты всегда был такой. Ты бежал к отцу выпрашивать сладости за то, что подсмотрел у нас с покойной сестрой, а потом бежал к нам и говорил, что отец обо всем знает.
– Не обвиняй меня в детских грехах, сестра, – улыбнулся Спел. – Ты хочешь, чтобы я рассказал трубарю о твоих? Он и так слишком ученый. Когда все трубари станут такими, нам с тобой придется вместо них чистить нужники. Твоим ручкам это вредно.
– Когда меня мучил Мокрица, когда отец забыл обо мне, ты мне помог? Ты меня спас? Ты трепетал за свою драгоценную шкуру.
– А кто вытащил Леменя и помог ему убежать?
– Помог, потому что Лемень тоже кое-что знал о тебе.
– И этого трубаря я спас. И привел сюда, – маленький рот Спела дергался как от боли.
– Ваша милость, – вмешался в спор Крони. – Если случится, как мы хотим, то не будет грязных и уродливых людей.
– Ах, перестань, – отмахнулась Гера. – Всегда кто-то остается наверху. И если вы гнилые снаружи, то мы – внутри. Вот и вся разница.
Спел молчал, ему было невесело. Он был зол и не мог оторвать взгляда от красных пятен на платке сестры.
– Да, мы гнилые, – повторил Крони упрямо. – Но как только мы найдем путь наверх, все изменится. Я вам точно говорю.
– Какой еще путь наверх?
Гера снова закашлялась, и мужчины ждали, пока припадок пройдет, не знали, как помочь, и когда Спел все-таки сделал движение к ней, девушка вытянула перед собой руку, останавливая его.
– Туда, где всегда светло. Где потолок высоко и растут деревья, – сказал наконец Крони.
– Где он наслышался такой чепухи? – спросила Гера тихо, садясь и скручивая платок.
– У него есть картинка, – сказал Спел. – Какая-то фантазия. Когда он искал оружие, он…
– Я не искал оружие, – сказал Крони, – я искал библиотеку, я искал книги о Городе Наверху. Я верю в Город Наверху. И я слышал ученого человека, старого, который знает об этом городе. Его держали в темнице…
– Сумасшедший Рал-Родди, – сказал Спел сестре, и она кивнула, будто никакого другого имени не ожидала услышать. – Он давно умер.
– Нет, он жив.
– Еще очко в пользу Мокрицы, – сказал Спел. – Если я приду к нему с такими вестями, он меня простит. И за Леменя, и за украденный знак.
– Мокрица никогда никого не прощает. Ты знаешь, – сказала сестра. – Продолжай, трубарь.
Крони стало грустно. Он вдруг понял, что Гера не знает его имени: он для нее – безликий трубарь. Таким и останется.
– Что говорить? – сказал Крони. – Есть картина, она осталась у Мокрицы. Есть город. И если даже меня убьют и инженера Рази убьют, как вашего Леменя, госпожа, все равно будут другие люди. Главное – успеть выйти туда, пока мы не перемерли здесь. Вам, госпожа, тоже плохо под землей.
– Что ты сказал? – вздрогнула Гера, словно Крони задел ее грязной рукой.
– Я трубарь, госпожа, и чувствую влажность воздуха и знаю, сколько воды и откуда в каждой комнате, хоть завяжите мне глаза. Если сорвать эти красивые ткани и поднять ковер с пола, там мокрые пятна и плесень. Вы кашляете, госпожа, как кашляют женщины внизу. Вы сделаны из такой же плоти, что и они. Хоть вы очень красивая, красивее всех женщин в городе, если вы не уйдете наверх, то умрете.
– И к лучшему, – сказала Гера и улыбнулась, глядя прямо в глаза трубарю, как будто увидела его впервые. – Как тебя зовут, трубарь? – спросила она.
– Крони, – сказал он. – Мой отец тоже был трубарь.
– Мы его поймали на улице, – сказал Спел. – И у него было много опасных вещей. Даже обойма от пистолета.
– Мокрица мог подсадить его на Чтение. Особенно если он следил за Рази и знал о его дружбе с Леменем. А через Леменя он хотел добраться до нас.
– Не думаю, – сказал Спел, похлопывая себя по бедру, по кобуре. – Я не позавидовал бы агенту
