– Ты останешься здесь, а мы навестим твою соседку и поглядим на детеныша.
– Я не останусь. А что с Папаней?
– Спит.
– Честно?
– Я за него ручаться не могу. Может, и притворяется. Ладно, нечего время впустую терять. Сиди здесь, жди нас.
– И все?
Елена Борисовна улыбнулась:
– Ты у меня догадливая.
Она принялась копаться в сумке. Сумка у нее была мягкая, из дорогой кожи, в ней не только телефон – небольшой пулемет можно спрятать. Елена Борисовна вытащила плитку, похожую на костяшку домино, на ней даже были выдавлены белые кружки.
– Кнопка здесь, – показала она и сама нажала. – Мой мобильник поставлен на передачу. А это твой приемник. Ты будешь слушать, о чем мы говорим. И слушать очень внимательно.
– Нет, лучше я с вами пойду. Чего мне здесь сидеть?
– Большая, большая, но не очень умная, – покачала головой Елена Борисовна. – Тебя здесь знают как облупленную. Как только они тебя увидят, все наши потуги на камуфляж лопнут.
– А так?
– А так мы врачи, эпидемиологи. Сама все услышишь. Сиди и слушай. Как только услышишь что-то подозрительное, настораживайся.
– Ну хорошо, – согласилась Верка. – Может, вы и правы. А я пока курам подсыплю.
Котяра обиженно мяукнул.
– И тебя покормлю, и тебя, не бойся.
– Только приемник не забывай. Держи наготове. Ведь мы через несколько минут там будем.
– А Катьку я успею подоить?
– Покормить успеешь, подоить – нет. Вечером подоишь.
Ванечкина машина тормознула в луже возле калитки.
«Интересно, как он быстро примчался, знал, как доехать», – подумала Верка, но долго размышлять об этом не стала.
– Счастливо! – сказала она Елене Борисовне.
– К черту, к черту! – засуетилась врачиха.
Верка смотрела ей вслед в окошко.
Дождик прекратился, но в любой момент мог пойти снова.
Елена пробежала по дорожке к калитке, перепрыгивая через лужи. У нее была девичья фигурка, хотя Верка знала, что она совсем уже не молодая. Ей тридцать четыре года. С ума сойти, какая старая! Жалко, что у нее почти вся жизнь прошла, а детей нет.
Верка вернулась в дом, достала крупу из мешка, посолила хлеб – лакомство для Катьки. В сарае куры толклись в ногах, склевывая зерно на лету.
С Котярой у Верки питание было общее. Не «Вискасом» же его кормить.
Кот пошел за Веркой в сарай, потом вернулся в дом.
Хвост столбом. Урчит заранее.
Только Верка полезла в холодильник «Север» за колбасой, как на костяшке домино звякнул вызов.
«Хитро придумано, – подумала Верка. – Если я потеряю или будет обыск, на доминошку могут и не обратить внимания».
Звонок.
Пауза.
Голос. Женский.
– Что вам нужно?
– Санэпидстанция. – Голос Ванечки.
– Мы вас не вызывали. – Голос той женщины был веселым, домовитым. Вот сейчас скажет: «Чайку не желаете?»
– Простите, но в районе проходит профилактическое обследование всех детей.
– Детей?
– Ну, что это мы с вами через цепочку разговариваем? – послышался голос Ванечки.
– Это даже не цепочка, а целая цепь, – вступила в разговор Елена.
– Простите, – сказала женщина, которую Верка про себя называла мамашей детеныша, – но вы не представляете, сколько вокруг развелось жуликов и даже грабителей. Разрешите посмотреть ваши документы…
«Вот мы и попались», – вздохнула Верка.
Но тут же она услышала голос Ванечки:
– Прошу вас.
Наступило молчание – видно, женщина читала. Потом повторила вслух:
– Никитский Иван Андреевич, заведующий отделом педиатрической вирусологии.
Он же Иван Сергеевич!
Значит, у него с собой фальшивые документы?
Хоть Верка была еще ребенком, ну, скажем, подростком, она была достаточно взрослой, чтобы понять: обычный доктор районной больницы не носит с собой липовых документов. Значит, он тоже притворяется? И Елена? Но что тогда они делают в больнице? Они же на самом деле лечат людей – Верка сама это видела, ведь баба Элла лежит у них в отделении уже вторую неделю.
– Но у меня нет детей, – снова услышала Верка голос женщины.
– Странно, – сказала Елена Борисовна. – У нас другие сведения…
– Какие еще сведения?
– Ваши соседи говорили, что видели детей в вашем доме.
– Вы, наверное, имеете в виду бедную Верочку из пятого дома? Кажется, у нее еще бабушка в больнице… Несчастный ребенок, чуть ли не оборвашка. Я ей как раз сегодня утром зонтик дала – свой она вконец сломала. Умственно неадекватное создание.
Последних ее слов Верка не поняла, но почувствовала, что они обидные. Женщина говорила о ней как о ненормальной.
Верке даже захотелось выключить доминошку. Но, конечно же, она этого не сделала. Неужели люди считают ее ненормальной оборванкой?
– У нее мы еще побываем, – сказала Елена. – Мы должны взять пробы воздуха и воды во всех домах, где есть дети.
– Зачем? – быстро спросила женщина.
– Есть сведения, что в Московской области появился сальвадорский энцефалит, – сказал Ванечка. – Его возбудителем является теласса грандиоза. У этой болезни очень длительный инкубационный период. До пяти лет. Вы об этом знаете? Знаете, да?
Почему-то голос Ванечки стал настойчивым, даже пронзительным.
– Что вы говорите? Что вы говорите? Прекратите немедленно! – закричала женщина.
– Пропустите нас для взятия проб.
– И не подумаю!
– Тогда мы вернемся сюда с милицией. Мы не можем рисковать здоровьем детей.
– Здесь нет детей!
– До свидания. – В голосе Ванечки прозвучала угроза. – Придется возвращаться с милицией.
И вдруг все изменилось. Как будто женщину подменили.
Она заговорила сладким голосом, словно с родными людьми:
– Да вы заходите, заходите, не стесняйтесь. Это недоразумение, и мы его быстро рассеем. Пожалуйста, осмотрите мой дом. Конечно, это не мой дом, я его снимаю на лето. У меня слабые бронхи, мне врачи рекомендовали свежий воздух средней полосы… Заходите, смотрите все, что вам нужно, у меня нет секретов от медицины. Вы же исполняете свой долг… Проходите на второй этаж.
