Бася. Еще чего не хватало! Чтобы я стала унижаться перед твоей прыщавой дочкой? Да если я захочу, они передо мной на пузе ползать будут, туфли мне будут целовать. Кто она, скажи, такая? Дочка занюханного профессора? Сморчка гнутого? Онаниста проклятого! Это я о тебе! Я тебя оскорбляю, понимаешь ты или нет? Ты чего терпишь, гад? Ты убить меня должен за такие слова!
Отец. Бася, я умоляю вас, не переживайте. Я все понимаю. Унижение, которое вам приходится испытывать…
Бася. Нет, вы на него поглядите, он еще меня утешает. Ты что, влюбился уже, что ли? Так я тебя лишу невинности, а потом прикую на цепочке на кухне, и будешь ты чай мне разогревать. Хочешь?
Отец. Мне искренне жалко вас.
Он протягивает руку, чтобы погладить ее, но Бася неправильно истолковала его жест. Она вскакивает с дивана.
Бася. Руки убери, кобель паршивый! (Быстро ходит по комнате.) Символ нации! Придумали тоже! Символ блядства, вот что я такое! С какой бы радостью я тебя выбросила из дома! Даже твоя вонючая дочка не хочет со мной разговаривать…
Отец. Это недоразумение. О вас все очень высоко отзываются.
Бася. Это было испытание. Я себе сказала – может, я найду на свете хоть одного человека, который согласен относиться по-человечески. Хоть одного. А она со мной разговаривать не захотела. Так что теперь убирайся отсюда. Посидел, выпил, полялякал, теперь убирайся.
Отец. К сожалению, это невозможно. Это же государственная награда. Я должен утром получить от Густава Андреевича кольцо – вы же знаете. Иначе моей репутации будет нанесен непоправимый ущерб. В конце концов, каждый из нас выполняет свой долг, даже когда ему это не нравится… Вы обязаны, Бася.
Бася. Ах, вот что! Ты, значит, хочешь, чтобы я выполнила. И именно с тобой? Неужели ты решил, что я с тобой спать буду?
Отец. Я не говорю о наших с вами желаниях, Бася. Я говорю об обязанностях. Поверьте, мне в жизни неоднократно приходилось делать то, чего не хочется. Это и называется чувством долга.
Бася. Ах, чувство долга! Значит, когда я с тобой сплю, это чувство долга, а когда ты в публичный дом побежишь, это культурное мероприятие! (Говоря так, она раскрывает сумочку и достает оттуда пистолет.) Ты только подойди ко мне, попробуй. Я тебе не завидую.
Отец. Извините, вы меня совершенно неправильно поняли.
Отец отступает к стене, Бася делает шаг следом за ним, но тут ее гнев иссякает, она бессильно опускается на диван и прячет лицо в ладонях. Отец садится на диван рядом с Басей и дотрагивается до ее плеча.
Успокойтесь. Уверяю вас, ничего страшного не произошло. Это совершенно понятный и естественный в вашем положении срыв. Все придет в норму. А я сейчас уеду. Бог с ним, с кольцом…
Бася. Сиди ты спокойно, не трожь меня!
Она скидывает с плеча его руку. Потом берет пудреницу и начинает приводить себя в порядок. При этом она как бы рассуждает вслух.
Ну куда ты сейчас пойдешь? Там полицейский у входа. Может и не выпустить – у него приказ: никого до утра не выпускать… (Наливает себе вина.) Да не хотела я твоей дочке навязываться! Бог с ней. Если захочу, завтра министерские жены сюда прибегут. И устрою я салон.
Отец. Разумеется.
Бася допивает вино, потом кладет пистолет в сумочку.
Бася. Ты не представляешь, сколько народу мне твердят о долге. Буквально миллион человек. И никто не спрашивает, а может, у меня есть свое мнение.
Отец. Мы все выполняем долг, который придумали за нас другие.
Бася. Но ведь это чепуха?
Отец. Без этого рухнуло бы общество и наступила анархия.
Бася. А что это значит? Вот меня пугают – рухнет общество и наступит анархия. Ну и что? Мне хуже будет, да?
Отец. Вас, я думаю, захватит какой-нибудь князь анархистов.
Бася. А вдруг он молодой и красивый? И будет меня любить?
Отец. Это я не могу вам гарантировать.
Бася. Значит, я за анархию и разруху! Мне надоели старые, пузатые, вонючие, с одышкой, хрюкающие, ни к чему не способные лауреаты! Отдайте меня анархисту!
Отец. Но вас могут и убить.
Бася. Почему?
Отец. Если вы понадобитесь сразу нескольким и не будет порядка, который бы устанавливал ваши права и обязанности, вас могут буквально растерзать.
Бася. А мой князь анархистов, он не поможет?
Отец. Его тоже убьют.
