Отец. В самом прямом. Вот здесь. (Показывает на диван.)
Пец. Не говорите глупостей. Я лучше вас знаю, что нужно Басе. Такие мужчины, как вы, ей не нужны.
Отец. Я с вами не спорю. Есть вещи, о которых не говорят… Но теперь я имею право заботиться о ней. Хотите, я пожертвую жизнью ради ее спасения?
Пец. Простите, ваша жизнь никому не требуется. Лучше берите кольцо и убирайтесь. И если даже Бася неудачно пошутила, забудьте об этом – в ваших же интересах.
Отец. Нет, это непорядочно. Она просила о помощи.
Пец. Послушайте меня в последний раз. Не будьте занудой. Сейчас господин новый президент нашей страны обнимает вашу недавнюю подружку. Ваше присутствие в ее жизни настолько теперь нежелательно, что лишнее слово может стоить вам головы. Вы понимаете, что ваша голова сейчас еле держится на шее?
Отец. Понимаю.
Пец. Она много пила? Впала в истерику?
Отец не хочет отвечать.
С ней это бывает. Вы еще не ушли, профессор? Я вынужден позвать автоматчика. В газетах мы выразим скорбные чувства по поводу трагической, случайной гибели во время переворота одного профессора.
Отец. Это ужасно.
Пец. Это обыкновенно. Бася завтра забудет о своих неприятностях и сохранит свой пост первой шлюхи государства, а вот горе вашей семьи будет безутешным. Уходите.
Отец. Я ухожу… ухожу. (Идет к двери. Как побитая собака. У двери останавливается.) Простите, Густав Андреевич, но вы видите, что я совершенно лоялен. Я ухожу, спокойно ухожу, не сопротивляюсь.
Пец. Что вам нужно? Только быстро!
Отец. Если вы имеете отношения с маршалом Ахметом Рустамовичем…
Пец. Имею. Но у меня десять секунд времени.
Отец. Это вопрос о месте в Военно-воздушных силах для моего Руслана. Он очень способный мальчик, но ему совершенно не подходит судьба филолога. Если бы не плоскостопие, он давно бы уже был в армии. Но, может быть, в порядке личного одолжения, я не постою за ценой, Густав Андреевич…
Пец. А вы интересный фрукт, профессор. Совершенно стандартное порождение нашего подлого времени. Вам суждены благие порывы, но не благое поведение.
Отец. Вы меня неправильно поняли. Я никогда бы не стал просить ни о чем для себя лично, я понимаю аморальность такого поведения, но просьба за Руслана – это совсем другое дело. Это попытка вымолить прощение у моей жены.
Сверху спускается автоматчик.
Пец. Обращайтесь с таким заявлением в канцелярию нового президента с восьми до трех по пятницам, ваше заявление будет благожелательно рассмотрено.
Отец. Я все понял. Мне не надо было просить.
Пец. Конечно, не надо было.
Отец. Считайте, что я ничего не говорил.
Пец. Чепуха, слово не воробей, вы наговорили тут на целую кассету. Вы мне надоели. Хотите, чтобы я приказал автоматчику вас вывести?
Отец. Нет, я сам.
Пец наливает себе вина. Хочет выпить. Отец так и не ушел, он стоит у двери.
Это ее бокал. На нем отпечатки ее губ.
Пец. Автоматчик, выведите этого типа.
Автоматчик идет к профессору, и тот отступает, глядя на бокал. Пец допивает, проходит к проигрывателю, делает звук громче.
Действие эпилога происходит перед входом в дом Баси. Лестница в несколько ступеней ведет наверх к подъезду, дверь которого сейчас приоткрыта и бросает пятно света на мостовую.
Профессор выходит из дома и, пройдя несколько шагов, останавливается в полной растерянности. Темно. Тихо. Слышны шумы ночного города, в них вторгаются чуждые звуки – отдаленный грохот танковых гусениц, потом отдельные выстрелы.
Над профессором балкон второго этажа. В окне горит свет, но штора опущена. Это окно притягивает профессора. Он отступает от дома, не отрывая взгляда от окна.
Из темноты появляется его жена. Профессор, намеревавшийся уйти, поворачивается и видит ее.
Отец. Маша, что ты здесь делаешь?
Мать. Тебя отпустили?
