– Скажите, пожалуйста, – сказал я, удерживая Руслана, который вновь взял след и тянул меня к двери. – Такой незаметный человек с черным саквояжем не выходил только что? Он у вас прописан под кличкой Григорянц.
– Григорянц? – Наше появление было таким неожиданным, что швейцар не стал выяснять, как мы сюда попали. Он послушно начал перебирать пропуска, которые выдают тем, кто уезжает из гостиницы, чтобы они не захватили с собой случайно полотенце или ночной столик. Бумажка с фамилией Григорянц была с самого верха.
– Только что покинул, – сказал швейцар.
– Куда он пошел?
– Да только что, – сказал швейцар. – Еще такси не успел поймать.
Руслан тянул меня изо всех сил, и я не успел дослушать швейцара до конца, как оказался на улице.
И увидел, как к тротуару подъехала зеленая «Волга» и незаметный человек с черным саквояжем сделал шаг к ней, потому что машина приехала за ним.
– Стойте! – крикнул Сорокалет, узнавший грабителя. – Никуда вы не уедете!
Как только он увидел похитителя, он сразу изменился. Куда-то делись его робость и неуклюжесть. Он даже обогнал Руслана и первым настиг владельца саквояжа.
Тот резким движением спрятал саквояж за спину и совершенно неожиданно для меня завопил:
– Милиция!
Вы можете вообразить любую сцену, но чтобы пришелец, похититель мыслей, звал на помощь милицию – это выше понимания. Можно было бы рассмеяться, но никому смеяться не хотелось. Меньше всех – мне, потому что я увидел то, что другие не заметили: шофер машины, чем-то очень похожий на похитителя мыслей, поднял руку, и в руке его было черное. Блестящее. Это был пистолет.
Честно говоря, я только потом сообразил, что это пистолет. Но я вцепился в поводок Руслана и закричал Сорокалету:
– Обратно! Ложись!
Но, конечно, Сорокалет меня не понял. Он настиг похитителя в тот момент, когда похититель вваливался спиной в открывшуюся дверь машины. Но тогда же к машине прибежал и милиционер.
Не знаю, откуда он прибежал. Это был молодой, серьезный милиционер, но я ему не обрадовался. Мне почему-то показалось, что милиционер из их компании, тоже перевертыш.
Милиционер профессионально оценил обстановку. Он сразу сказал мне:
– Убрать собаку!
А сам уже подхватил за плечи Сорокалета и оттащил его от машины.
– Что происходит?
Я сразу ответил:
– У него пистолет, – и показал на шофера.
Милиционер не то чтобы вздрогнул, но насторожился, подобрался как перед прыжком. Все его внимание переключилось на шофера.
А тот спокойно открыл дверь машины с правой стороны – он сидел у самой двери, как бы скользнул в нашу сторону от руля, – и, вылезая, протянул милиционеру пистолет рукояткой вперед. А другой рукой полез к себе во внутренний карман.
Милиционер сразу успокоился. Ясно было, что это не преступники. Зачем преступникам так быстро и спокойно отдавать пистолет?
Сорокалет смотрел на пистолет с удивлением мальчишки.
Милиционер взял пистолет и протянул другую руку вперед. Шофер вложил в нее удостоверение. И вся эта сцена была такой спокойной, даже солидной, что меня вдруг посетила странная мысль: а вдруг мне только показалось, что у меня украли изобретение? И в самом деле всю эту дикую историю придумал Сорокалет? Вдруг он не очень нормальный?
Пока милиционер читал удостоверение, кося глазом на машину, второй человек, тот самый, с саквояжем, тоже достал удостоверение и тянул его, не вылезая из машины.
Милиционер заметил его движение и взял удостоверение той рукой, в которой был пистолет. Я понял, что в удостоверении написано что-то такое, что успокоило милиционера.
И эту тайну разрешил похититель, который неожиданно тонким и даже дрожащим, как от обиды, голосом сказал:
– Работать не дают. Инкассаторы мы, выручку принимаем. А тут хулиганы. Может, грабители. Вот, посмотрите.
Похититель щелкнул замками саквояжа, и тот приоткрылся. И я увидел, что в нем аккуратными пачками лежат деньги. Похититель тут же захлопнул саквояж. Милиционер кивнул, возвратил ему удостоверение, отдал честь, потом вернул второму удостоверение и пистолет.
– Ясно, – сказал. – Продолжайте работать. А этими товарищами мы займемся.
Эти товарищи – это мы с Сорокалетом, понял я. И наше дело плохо. Мы не только родных мыслей лишились, но сейчас нас арестуют за нападение на инкассаторов.
Надо было взять себя в руки и быстро думать. И при этом держать как следует Руслана, который просто с ума сходил от негодования – так ему не нравился похититель мыслей.
Только бы мне все не испортил Сорокалет, который не умеет решать житейские проблемы.
Милиционер смотрел уже на меня. В глазах у него отражалась моя печальная судьба.
Я кинул взгляд по сторонам. Сорокалета нигде не было.
Вы не представляете, какое счастье охватило меня. Сорокалет висел на мне мертвым грузом. А если он догадался в суматохе скрыться, считайте, я спасен, уж с милиционером я справлюсь.
– Этот где? – спросил милиционер. – Сообщник где?
– Ну мы поехали, – сказал весело шофер. – Вы уж разбирайтесь, сержант.
– Поезжайте, – сказал милиционер. Сейчас его интересовали только преступники. – Куда второй делся?
К счастью, дело клонилось к вечеру, улица эта не самая людная, да и борьба с похитителями мыслей заняла слишком мало времени, чтобы успела собраться толпа. Так что немногочисленные прохожие, задержавшиеся неподалеку, ничем помочь милиционеру не смогли – и понятно, – они все смотрели на машину, а не на Сорокалета.
– Дяденька! – завопил я жалобно. – Я-то при чем?
– Это мы не здесь будем разбирать. – Милиционер оглядывал улицу, соображая, куда мог деться Сорокалет.
– Дяденька! – Это слово «дяденька» употребляют беспризорники в кинофильмах, и я полагал, что оно – самое жалкое из возможных обращений к официальному лицу при исполнении обязанностей. Я даже постарался стать меньше ростом, подогнул колени и сгорбил плечи. – Я же с собачкой гулял, а они как побегут! А Руслан испугался, вырывался, а он служебный, он не понял. Он думал, что преступники, а может, думал, что играют... я здесь живу, я с собакой погулять пошел...
Ныл я так жалобно и вид у меня был такой инфантильный, что в сердце милиционера начали зарождаться сомнения. Но все же он должен был принимать меры, а я был единственным возможным объектом этих мер.
И тут мне сказочно повезло. Неподалеку возникла Анна Дмитриевна, наша соседка по этажу. Она меня не очень любила, потому что боялась, что в своей изобретательской деятельности я обязательно спалю весь дом и ее драгоценную рухлядь в первую очередь.
– Коля! – воскликнула она трагическим голосом. – Что ты еще наделал? Вы с Русланом кого-то искусали?
Руслан даже ахнул от негодования.
Появление Анны Дмитриевны было счастливым выходом и для милиционера.
– Вы знаете этого мальчика? – спросил он.
– Этот мальчик сведет меня с ума, – заявила Анна Дмитриевна. – Сплошные опыты. Сплошные взрывы. Я совершенно не представляю, чему их учат в школе! Хорошая семья, все работают, учатся, но никакой организованности. А что случилось?
Милиционер не стал рассказывать ей, что случилось. Я думаю, к этому времени он и сам уже не очень
