– Он разворовал страну вместо приватизации, – сообщила Тамара фразу, явно подслушанную в транспорте. – И теперь боится справедливого возмездия.
– Хорошо, – сказал Миша, – перерыв на смешки закончен. Поговорим о деле.
– Что вы еще узнали? Например, готовились ли исчезнувшие к этой акции? – спросила Калерия. – Может, кто-то из них продал дом, другой загадочно вел себя с соседкой?
– Проверяли, – сказал Миша. – Ничего не обнаружили.
– Только не смейтесь, – сказала Тамара. – Я как член коллектива имею право на ошибку. Но, может быть, вы читали легенду о том, как один бременский музыкант увел из города сразу всех крыс и детей?
– Они так и шли парочками, – не выдержала Катрин, – девочка и крысочка.
– Не хохочи! Сейчас есть потрясные приборы, они воздействуют тебе на мозг – и ты пошел! У меня есть подруга, Римма, вы ее не знаете. За ней ходил один Фархад. Она – ноль внимания. Тогда он начал воздействовать на ее сознание на расстоянии, из своей гостиницы. И знаете, чем дело кончилось?
– Знаем, – сказал я, – она купила билет и улетела на его историческую родину, где они построили счастливую семью.
– Ты неудачно пошутил, Гарик, – с торжеством сообщила Тамара. – Его зарезали на Коптевском рынке.
Все замолчали, переваривая сложную информацию. Затем Калерия сказала:
– А вы версию с крысоловом проверяли?
– Как ее проверишь? – развел руками Миша.
При нашей тесноте его руки стукнулись об углы шкафов.
– Простите, – сказал Миша шкафам. Шкафы промолчали.
Миша продолжал:
– Беда в том, что до последнего инцидента мое начальство считало, что я выжил из ума.
– И что же случилось?
– В Вязьму мы послали нашего сотрудника. Из афганцев. Он должен был проверить, когда и как это случится.
– Ну и что? – спросила Тамара.
Калерия подняла бровь. Умница. Она уже готова была задать мой вопрос, но почему-то медлила.
– Почему вы послали его именно в Вязьму? – Я не выдержал.
Калерия кивнула, она не сердилась на меня за то, что я полез в пекло поперед мамки.
– Поймите же, Калерия, – он обращался к ней – видно, по чину было так положено, – здесь действует простая арифметика. На первый случай никто не обратил внимания. На второй почти никто не обратил внимания, но у меня есть один въедливый лейтенант, который как раз поехал в Кимры к брату и услышал, какой шум стоит в городе... и утихает за его пределами. Он прискакал ко мне на боевом коне и кричит: «Миха Степанович! Полгорода без вести пропало». Я ему ответил, что так не бывает, потому что так не может быть никогда, – это лучший ответ начальника, если он чего-то не понимает. А мой упрямый лейтенант в нерабочее время стал искать в компьютере информацию о массовых исчезновениях людей примерно одного возраста и пола. Он отыскал аналогичный случай в Талдоме и положил мне на стол. Я, разумеется, отмахнулся. Ну поймите меня – разве не может статься, что в двух русских городах появляются вербовщики и вытаскивают молодцев... или вдруг прошел слух, что в Китае можно хорошо заработать, – да мало ли что может произойти в нашем государстве? Вам интересно?
– Кури, у нас курят, – сказала Калерия.
– Ну вот. – Миша закурил от старого «Ронсона» и захлопнул крышку зажигалки. – Мой лейтенант Коля Полянский стал ждать продолжения. Правда, никто, кроме меня, в управлении о его теории организованного злодейства не знал. И тут пришло известие из Калязина. Вы представляете, где это?
– Верхняя Волга, – сказал я, – чуть ниже Кимр. Талдом тоже в том районе.
– А мой Коля даже провел кривую, соединяющую эти три центра, и попросился у меня в командировку. Благо, что недалеко и недорого. И в Калязине он также не обнаружил следов пропавших людей. А там провалились сквозь землю шестьдесят два человека.
– А в Талдоме, в Кимрах? – спросила Калерия.
– В Талдоме тридцать один человек, – полковник был готов к такому вопросу, – а вот в Кимрах больше всех. Очевидно, около девяноста.
– И в один день?
– В один день.
– И в Москве даже не поднялась паника?
– Поставь себя на место калязинской власти. Разве у них других дел нет, как считать парней? Тем более что мы запустили в компьютер их дела, чтобы найти закономерности, и оказалось, что практически все исчезнувшие одиноки.
– Чего же вы Москвой не занялись? – спросила Тамара. – Увидели бы, что у нас тысячами пропадают.
Полковник игнорировал ремарку:
– Мой Полянский был убежден в том, что здесь есть система. И преступная притом.
