– Когда шар начнет рваться вверх, ты должен обмотать его веревками и привязать снизу корзину. В корзине же будут люди, которые полетят в небо.
Дедал молчал.
Кора понимала, что не может донести до сознания Дедала даже смысл того, что такое воздух и почему он не должен проникать через оболочку воздушного шара. Сейчас он поднимет ее на смех и прикажет кинуть в подвал…
– Чем же лучше покрыть оболочку? Если я сошью ее из шелка, который привозят торговцы с Востока, он будет легким, но если я покрою оболочку клеем, то она станет тяжелой… А кожа, госпожа, совершенно для этого не годится! И не пытайтесь меня учить! – закричал Дедал.
Он оттолкнул Кору и, встав на колени посреди зала, принялся рядом с ее неумелым рисунком чертить проект воздушного шара…
– Кроме этого, проблема будет – чем питать светильник и как сделать, чтобы он не поджег шар, понимаешь?
– Понимаю, – прошептала Кора, готовая расцеловать старого негодяя.
Только минут через пять – для Коры они прошли быстро, потому что она с наслаждением квалифицированного зеваки любовалась тем, как Дедал рисует и вновь стирает варианты воздушных шаров, ругаясь при этом, смеясь и проклиная кого-то. Вот он начал биться над проблемой управления шаром, а когда Кора сказала ему, что, может, стоит попробовать тот винт, который он уже использовал на своем корабле, Дедал вскочил, подбежал к ней и, встав на цыпочки, расцеловал в обе щеки, щекоча мягкой бородой. Это было неожиданно и даже трогательно. Тут же он отпихнул ее от себя и кинулся вновь к чертежу.
– Дедал, – сказала Кора, – мы еще не закончили разговор.
– Но я же тебе все сказал! Ты можешь идти куда хочешь. Я тебя не держу.
– Объясни мне, что грозит царю?
– Все ясно и подло, – сообщил Дедал, как будто только сейчас догадался о моральной нечистоплотности своих друзей. – Почему-то им нужно, чтобы твой Тесей не просто погиб, но погибла его голова. С моей точки зрения, это не очень правильно. Но, в сущности, это ваши проблемы.
– И что они придумали?
– Там есть скала, – сказал Дедал. – Она совершенно отвесная…
Тут он забыл о Коре, вернулся к чертежу и нарисовал вместо шара нечто вроде сигары, так чтобы можно было поставить по винту спереди и сзади.
Он принялся рисовать винты.
– Дедал! – закричала Кора. – Я тебя убью!
– Вот это новость, – удивился мастер. – Неужели я тебе чего-то не сказал?
– Не сказал! В чем его смерть?
– Я выковал им множество, может, тысячу тонких бронзовых шипов, каждое с локоть длиной. Когда тело твоего любимого царя упадет с обрыва, острия пронзят его в сотне мест. И должен сказать тебе, что задача отлить эти иглы была непростой даже для меня. Хочешь, я тебе покажу, какую я придумал систему постоянного литья и заточки?
– Боже мой, какой замечательный образец военного ученого двадцатого века! – воскликнула Кора. – Это же вы, Дедал, чуть-чуть не уничтожили всю Землю, сохранив при этом способность к любознательности и любовь к музыке и изящным искусствам.
– Я очень любознателен, – согласился Дедал. – Твои носилки стоят во дворе. Можешь ими воспользоваться.
– А где кони?
– Если они оставили хоть одного коня – погляди в конюшне! И запомни, что я всегда честно соблюдаю соглашения.
– С кем бы ни заключил?
– С кем бы ни заключил. А кто прав, кто виноват – у меня нет для этого выработанных этических критериев.
И в этот момент, когда Кора поняла, что больше ей не о чем разговаривать с этим нейтралом, в храме стало темно.
На секунду.
С грохотом разлетелись в разные стороны деревянные воины Дедала.
Растаптывая их в неудержимой ярости, в храм ворвался кентавр Хирон.
Но, несмотря на грохот, возникший при его появлении, Кора услышала шум, и сзади, из полуоткрытой двери, которая вела в подвал, тюрьму Коры, вылез, проклиная всех на свете, измазанный паутиной, весь в пыли и грязи кормчий Феак.
– Ну вот, – сказал укоризненно Дедал, – вы разбили моих деревянных людей, а в них вложено столько моего творческого труда!
Но никто не слушал Дедала. Феак поддержал Кору за плечи – ее вдруг охватила такая слабость, что она с трудом могла бы удержаться на ногах. Кентавр склонился над ней.
– Они тебя били?
– Нет.
