– Где мы? – спросил я.
– В Трансильвании, – ответил Кирюша. – Вы еле-еле успели.
– Нас обстреляли с земли, – сказал генерал. – У меня в ноге два пулеметных отверстия.
Я только ахнул.
– Как же ты вел машину?
– Нам не привыкать, – сказал генерал.
– После окончания ликвидации – на перевязку, – сказал Кирюша.
– Куда мы едем? – спросил я.
– На их последнее совещание.
– Как ты узнал?
– Вы помогли, дядя Сеня. Вы вложили последний кирпич в нашу постройку.
– В нашу?
– А чем же я занимался последние десять лет? Мы готовились дать им отпор.
– Кто – мы?
– Дядя Сеня, ну как же вы не понимаете! Они, со звезды альфа Скорпиона, заслали к нам человеческих зародышей. Внедрили. Запрограммировали их типичными обыкновенными серыми карьерными приспособленцами – идеальными исполнителями. У нас в Веревкине это был мой брат Митя…
– Но почему его подложили через пять дней?
– Чепуха, – ответил генерал-майор, – у нас всегда накладки, вот и у них накладки. Они должны были Кирилла в момент родов подменить на Митю, но Клавдия принялась рожать раньше времени из-за интриг ее свекрови. Помнишь тот торт? В нем было слишком много масла!
– Про торт я помню, но вряд ли допускаю такое подозрение. Ведь свекровь рисковала жизнью собственного внука!
– Что поделаешь! Национальный характер: «Если я чего хочу, то выпью обязательно!» А потом – авось пронесет.
– Но почему этот инцидент сорвал их планы? – Я догадывался, каким будет ответ, но хотел получить подтверждение.
– У них как у вышестоящей цивилизации все рассчитано. Включая время родов. Младенец был подготовлен к определенному моменту. Предусматривалась подмена в родильном отделении.
– И тут этот торт!
– Пока они спохватились и дали сигнал тревоги, Клава уже разродилась и даже домой вернулась. Пришлось младенца домой подбрасывать, подменять врача в консультации и подделывать документы в расчете на то, что советский человек больше верит бумаге с печатью, чем собственным глазам.
– Слава богу, – сказал я, – что настоящего не задушили. С них бы сталось!
– Что-то им помешало. Но не гуманизм, – согласился со мной Бутт.
– Я не знаю – что, – сказал Кирюша. – Они решили, что два младенца даже лучше одного. Если будут вычислять, кто поддельный, то Митю никогда не заподозрят. Он же на тройки учился и общественной работой занимался.
Кирюша был прав. Я сам попался на эту удочку.
– А в других местах? – спросил я.
– В других местах накладки нам неизвестны, – сказал Бутт. – Если бы не Кирилл, их диверсия могла бы увенчаться успехом.
– Нет, – возразил я, – Милан тоже догадался. Но как он был одинок!
– Догадался не он один, – произнес Кирюша. – Люди не так уж наивны. Теперь ясно, что в разных странах, на разных континентах появились сомнения. Люди стали подозревать, следить, но не в плохом, а в самом хорошем, человеколюбивом смысле. Некоторые неглупые люди задумались, почему же это на Земле так успешно лезет из всех углов серость? И не только лезет, но и захватывает руководящие посты. Других смущало поведение губернаторов, представителей и парламентариев, которые спешно загоняют народные деньги в какие-то подозрительные фонды… Нет, если бы не друзья в нашей стране, а также в ближнем и дальнем зарубежье, наши усилия пошли бы прахом.
– И давно идет наша борьба? – Я не случайно оговорился. Я понимал, что, сам того не подозревая, принимал участие в смертельной борьбе, направленной на выживание человечества.
– Наш незримый фронт активно действует уже более десяти лет, – сказал Бутт. – И мы отдаем себе отчет в том, что любая ошибка, небольшой просчет, провал грозят нам неминуемой смертью. Пощады не ждем, но и от нас ее не ждите!
– Я с вами! – вырвалось у меня.
– Мы это понимаем, – улыбнулся мой молодой друг Кирюша. – Ведь мы рассудили, что вы – пионер в борьбе с космическим вторжением. Вы боролись в одиночестве, и Родина вас не забудет. Вы имеете право принять участие в последней решительной схватке. Победить вместе с нами или…
– Или погибнуть на поле боя, – закончил я фразу за Кирюшу.
– Но еще не поздно повернуть назад. Шофер отвезет вас, – сказал Бутт.
– Пути назад нет, – отрезал я. – Спасибо за доверие. Я с вами до конца!
– Не надо благодарить, – вдруг подал голос шофер. Он не оборачивался, поэтому его лица я не запомнил. – Ведь не грибы собирать идем.
Шофер говорил с румынским или венгерским акцентом.
«Кадиллак» замер на небольшой смотровой площадке. С трех сторон она была окружена мрачным еловым лесом, с четвертой открывался вид на лесистые, кое-где затянутые туманом ущелья и гряды гор, негостеприимные на вид. Их голые вершины скрывались в низких рваных несущихся на юг облаках. День обещал быть ветреным, дождливым и прохладным.
Со смотровой площадки вверх вела асфальтовая тропинка. В лесу было чисто – ни банок от пива, ни оберток от «сникерсов». Именно в тот момент я окончательно убедился в том, что нахожусь за границей.
За очередным изгибом тропинки нас ждали два крупных размеров мужчины в камуфляжных костюмах и черных масках. Впрочем, какие это маски: ты натягиваешь на голову черный носок, делаешь в нем две круглые дырки – и дело с концом!
Везший нас шофер тихо перекинулся с мужчинами несколькими фразами по-румынски или по-чешски. В любом случае язык показался мне иностранным.
В этом месте мы сошли с тропинки и начали карабкаться по склону напрямик. Все шли медленно, чтобы я не отставал. Но метров через двести шофер, который, как я уже догадался, командовал операцией, отдал короткий приказ, один из наших проводников быстрым движением – я даже не успел возразить – перекинул меня через плечо и понес дальше, как похищенную невесту. Он молчал, дыхание у него было ровным, поэтому я не стал сопротивляться. Неизвестно, какая схватка ждет нас в конце пути, лучше, если я окажусь там бодрым и сильным.
Замок открылся перед нами неожиданно. Впрочем, я не совсем точен – возможно, все остальные увидели его раньше. Я же – только тогда, когда мой носильщик аккуратно поставил меня на ноги.
Оказалось, что мы стоим у подножия обросшей мхом древней каменной стены. Вершина ее скрывалась в облаках.
Скользя по траве, мы прошли по траве метров сто. В том месте выдавалась круглая башня замка.
Еще два наших союзника вышли из-за башни.
Шофер тихо спросил их о чем-то.
– Он спрашивает, где охрана башни, – перевел мне его слова Кирюша, и надо сказать, что в моем тамошнем нервном состоянии я даже не удивился тому, что Кирюше знаком венгерский, а может, румынский язык.
Человек в камуфляже небрежным жестом указал дулом автомата на две помятые банки из-под кока- колы, что валялись у его ног, нарушая чистоту цивилизованного пейзажа.
Он начал что-то объяснять начальнику, Кирюша хотел мне перевести, но я остановил его:
– Я знаю, как это бывает.
– Что случилось, что? – спросил Бутт, который был не в курсе дела.
– После смерти агенты противника превратились в банки, – ответил Кирюша.
