– Очевидно, – сказал Теодор, потягиваясь, словно засиделся. Во рту у него была травинка, и он ее неспешно жевал, от чего порой его речь становилась невнятной. – Очевидно, когда я предупредил вас в гостинице, что вы попали в чужой мир, это было непонятно. Слишком мало было у вас информации. Но сегодня иначе. Или вы все поймете и подчинитесь мне, или останетесь здесь и будете искать свое счастье в одиночестве.
Лидочка не перебивала его – у нее был упадок сил, даже руку поднять нет возможности.
– Вы меня слушаете? Не спите еще?
– Слушаю, Теодор.
Смешное имя. Какое-то собачье. Пудель Теодор.
– Я буду краток. Подробные беседы оставим на будущее. Они обязательно состоятся как путь к овладению тайной, что сделает вас иной, чем все люди. А вы еще иной не стали. Этому надо учиться. Сегодня урок первый. Теоретический – потому что практические занятия вы проходите уже два последних месяца. И пока ничего не поняли.
– А разве это можно понять?
– Кое-что можно.
Лидочка подумала, что совсем не загорала в этом году. Раньше никогда не боялась загара, а в этом году забыла загорать. Она прислонилась спиной к теплому камню церковной стены и закрыла глаза. Голос Теодора звучал как фонограф – ненастоящий голос. Но она слушала его, не делая усилий.
– Я думаю, что, живя эти два месяца в одиночестве, вы задумывались уже, что значат эти табакерки и кто владеет ими.
Лидочка кивнула.
– Мы не мистические существа из сумеречного мира – мы такие же люди, как вы, Лидочка. Каждый из нас – давно или очень давно – получил при определенных обстоятельствах табакерку и был научен ею пользоваться. Но кто был первым, я не знаю, и те из нас, с кем я знаком, этого тоже не знают.
– А как вы меня отыскали?
– Вас нашел не я.
– А кто?
– Вы не знаете ее.
Лидочка поморщилась – она задавала неумные вопросы. В конце концов – какое ей до того дело?
– В связи с этим, – произнес Теодор, не отрывая глаз и повернув лицо к солнцу, – я мог бы сделать предложение. Не хотите ли вы, моя госпожа, сделать небольшую операцию? Совсем небольшую и не очень болезненную.
Так и не раскрыв глаз, Теодор запустил длинные сильные пальцы в верхний карман своей легкой куртки и вытащил оттуда нечто круглое, блестящее, подобное горошине.
– Зачем это? – спросила Лидочка.
Теодор лениво приоткрыл глаз и протянул горошину Лидочке.
– Назовем это локатором, – сказал он.
Горошина была маленькой, но весьма увесистой, словно сделана из золота.
– Если вы согласитесь поставить локатор, мы всегда будем знать, где вы. И будем знать, живы ли вы.
– А я могу позвать вас на помощь?
– В сущности, вы сделать этого не можете, – сказал Теодор. – Но если нужно будет найти вас – я это сделаю быстро.
– А кто будет меня искать?
– Кому надо, – ответил Теодор, отворачиваясь, чтобы подставить солнцу другую щеку.
– Значит, это поводок? – сказала Лидочка.
– Почему вы называете это поводком? – спросил Теодор. – Ведь локатор нужен только для того, чтобы отыскать вас в ином измерении.
– Я это уже слышала. Но если меня можно отыскать в другом измерении, в третьем измерении, значит, меня можно найти за углом и в моем доме. И может быть, приказать мне – иди, иди сейчас же!
– Чепуха, – сказал Теодор неубедительно. – Кому это нужно?
– Кому? А кто сделал такой красивый локатор? Вы?
– Нет.
– Но кто? Кто?
– Тот, кто сделал табакерки, – сказал Теодор.
– Вы его видели? Вы с ним разговаривали?
– Мне трудно ответить на этот вопрос. С одной стороны, можно сказать, что разговаривал. Но не видел… нет, я не видел. Сергей, может быть, видел… Вы видели когда-нибудь Бога?
– Или дьявола? – спросила Лидочка.
– Так вы, оказывается, спорщица?
