– И каково ваше мнение, профессор? – спросил Милодар.
– Мое мнение, что это самая обыкновенная жаба.
Тогда Милодар обернулся к Алеше и приказал:
– А ну, чемпионы, попробуем еще раз!
Женщина-сержант предложила:
– Давайте я поднимусь на флаере. Сверху виднее.
– Подожди, может, все-таки мы его выманим.
Следующей стреляла хрупкая До Ди Джо. Ее шарик также вонзился в воду, но никто оттуда не выпрыгнул.
– Не надо поднимать флаер в воздух, – сказал тогда Милодар. – Я сам посмотрю.
Он грустно вздохнул и признался:
– Ненавижу холодную воду.
После этого Милодар пошел к пруду и шаг за шагом, раздвигая стебли осоки, погрузился сначала по пояс, потом по шею, потом с головой. И гладь пруда даже не шелохнулась.
– Что он делает? – воскликнула До Ди Джо. – Он же простудится! Его загрызет чудовище!
«Странная женщина, – подумала Алиса. – Сначала думает о простуде, а только потом о смерти».
Но Алиса, в отличие от остальных, совершенно не боялась за нос и горло Милодара. Ведь в пруд пошел не сам комиссар, который спокойно сидит у себя в кабинете под ледовым щитом Антарктиды, а его голограмма, которая не может простудиться. И вообще, не было никакой нужды стрелять по воде из рогатки и мучить несчастную жабу, которой грозит остаться без глаза, если ты можешь отправить на разведку свою голограмму.
Милодара не было минуты две. Из глубины пруда поднялось к поверхности облако рыжего ила. Наконец показался Милодар.
– Никого, – сообщил он. – Совершенно никого, если не считать головастиков, личинок стрекоз и жуков- плавунцов. Куда делся водяной? Может, его и не было? – Рассуждая так, Милодар вылез из пруда.
– Как так – не было! – возмутился Алеша. – А кого же я тогда фотографировал? Кто мою собачку чуть не съел?
При этих словах Джерри заскулил, будто его и на самом деле вот-вот сожрут.
– Мало ли, кого вы фотографировали! – ответил Милодар сердито. И понятно было отчего. Возникла неизвестная опасность. Может быть, инопланетная, может быть, даже для всего человечества. – А когда мы приезжаем, чтобы эту нечисть посадить в аквариум и изучать, оказывается, что пруд совершенно пуст. Значит, чудовище уже ползает по лесу?
Комиссар больше в воду не полез. Он делал вид, что страшно промок и устал. Но Алиса, которая стояла к нему ближе прочих, отлично видела, что одежда его совсем сухая.
– Кстати, – спросил он, отступая назад, чтобы никто не мог до него дотронуться. – Кто-нибудь заметил у него ноги или какой-нибудь там хвост?
Все молчали. Милодар еще раз спросил об этом у Алисы, видно считая ее экспертом по русским чудесам.
– Я думаю, что у него хвост, как у русалки, – сказала Алиса, хотя не была в этом уверена. – Я где-то читала, что русалки – его дочки.
– А может, он зарылся глубоко в ил и сидит? – предположил Милодар.
– И вы его не нашли? – спросила чемпионка мира.
– Если я туда лазил и чуть не простудился, – спохватился Милодар, – то от меня не смог бы спрятаться даже гвоздь!
– Ну, если гвоздь… – произнес профессор Селезнев так, что только полное отсутствие чувства юмора спасло комиссара от глубокой обиды.
Милодар молча обозревал пруд, надеясь, видно, что водяной мог затаиться в осоке.
Алеша спросил:
– А купаться можно?
– Купаться погодим, – ответил Милодар. – Пока не будет уверенности.
– Нам пора, – сказал профессор Селезнев. – Не до вечера же нам ждать появления вашего фантома.
– Вы ставите под сомнение?.. – снова обиделся Алеша.
– Нет, я только хочу сказать, что водяной таинственно появился и так же таинственно исчез, и мы хотели бы, чтобы милая девушка – сержант милиции отвезла нас обратно в Космозо, – сказал профессор.
Милодар глубоко вздохнул, с трудом признавая поражение. Потом махнул рукой, и этот жест девушка- сержант поняла правильно. Она отодвинула дверцу флаера, чтобы Селезневым было удобнее в него забраться. Они попрощались с рогаточниками мирового класса и через несколько минут возвратились в Космозо.
Отец отправился в обход – каждый день он обязательно проверял, как себя чувствуют его питомцы, не заболел ли кто из них, не скучает ли. Алиса, все еще помня о том, что дома ее поджидают уроки, упросилась в обход с отцом. Отец, как и все взрослые, не отличался проницательностью и не догадался, что его дочка
