удобрением.
Алиса подумала, что это дерево может быть опасным.
– Извините, – спросила она, – вы тоже диктатор?
– Ах, это клевета, – отмахнулось дерево ветвями так, что поднялся ветер. – Ну какой из меня диктатор! Вы же видите, что я дерево, даже деревце. Меня знаете как любовно зовут дома? Ивушкой.
– Ах, не верьте ему, – откликнулся Орел-Хохотуша. Он выпятил красные губы и даже присвистнул. – И держитесь от этого изверга подальше. Он же высосал на своей планете все соки из населения. Засушил планету на корню! Об этом все в Галактике знают.
– Хохотуша прав, – сказал Карло. – Ивушка в самом деле распустил корни куда ни попадя и сосал соки из своих сограждан.
– Но он же не мог протянуть корни через речку! – сказала Алиса.
– Он ходячее дерево! – сказал робот Кристалл. – Имей это в виду.
– Ходячих деревьев не бывает, – обиделось дерево Ивушка. А тем временем его гибкие корни вытягивали из мешка серый порошок, и внутри ствола чавкало, ухало и охало, словно там у него был живот.
– Хохотуша, – сказал Карло, – тебе целый мешок корреспонденции. Как всегда.
– Ну давай сюда, давай, – заурчала толстая птица. Она расправила розовые крылья и, переваливаясь, побежала к Карло.
– Развяжи, развяжи! – кричал Хохотуша на бегу. – Я же спешу!
Карло развязал мешок, и птица запустила внутрь крылья с когтями на концах и стала выбрасывать конверты и пакеты, вскрывать их и рвать, при этом взвизгивая, смеясь, плача и издавая множество других различных звуков.
– Что это за письма? – тихонько спросила Алиса у Карло.
– Это ответы на его жалобы. Орел-Хохотуша – самый большой склочник во Вселенной. Он все время сочиняет жалобы и доносы в газеты, журналы, на телевидение и во всякие организации.
– Чем он недоволен? – спросила Алиса.
Орел-Хохотуша услышал разговор Алисы с Карло и сложил алые губы бантиком.
– Я недоволен, во-первых, – сказал он, – собственным неблагодарным народом, который меня не ценит, я недоволен галактическим начальством, которое держит меня в голоде и холоде на этой страшной планете.
– Ну где же здесь голод и холод? – спросил Карло. – Жарковато бывает, но чтобы холодно…
– Вот именно! – крикнул Орел-Хохотуша. – Умираем от жары. Я недоволен моими безобразными соседями, которые меня хотят убить. Я много чем недоволен. И можно сказать словами одного неизвестного мудреца: я недоволен, значит, я существую.
С этими словами Орел-Хохотуша углубился в свою переписку, а Карло достал из ящика пластиковый контейнер.
– Это, – сказал он, – для Подводного Быка.
– Наконец-то! – послышался гулкий голос из-под воды.
– Что это? – спросила Алиса.
– Это икра некоторых рыб с планеты, где он царствовал.
– Я буду разводить рыб, – сказал Подводный Бык. – Я их разведу полную реку и потом всех съем. Кидай сюда!
Карло кинул контейнер в воду. Волны разошлись кругами, и подарок для Подводного Быка пропал под водой.
– Скорее! Где посылки для меня? – закричал тонкий Шрип – живая веревка. Он обвивал дерево и раскачивал головкой возле глаз Карло. – Мне тоже хочется…
Робот-сейф достал из ящика две большие сумки, туго набитые, но не очень тяжелые.
– Сколько их? – спросил Шрип.
– Как заказывал – семьдесят два.
И тут тиран-веревка в мгновение ока обвил сумки телом, и Алиса поразилась тому, какой он длинный.
Робот словно догадался, о чем думает Алиса, и подсказал:
– Никто еще не смог его точно измерить.
– Если речь идет о моей длине, – сказал Шрип, – то, во-первых, я с каждым днем расту. К тому же, для вашего сведения, я могу вытягиваться и становиться в два раза длиннее, чем на самом деле. Недаром я забирался на тридцатый этаж без лифта.
– А что там, в сумках? – спросила Алиса.
– Кассеты с фильмами про любовь. Я обожаю смотреть фильмы о любви толстых земных женщин к толстеньким земным мужчинам. У меня есть фильмотека, которая занимает весь мой дом.
– А как же он смог стать тираном? – спросила Алиса у Карло.
– Он людоедствовал, – коротко ответил Карло.
