– Напротив бара «Белые ночи», – уверенно сказал Иванов, который, возможно, уже побывал там.
– Наверное, сейчас не время, – сказал Андрей. – Когда поплывем, я схожу.
– Вы сильно заблуждаетесь, Андрюша, если думаете, что доктор на корабле поднимает якорь или тянет за канат. Доктор сидит в своем кабинете и ждет пациентов. В этом его долг и обязанность. Пошли, пошли, я прослежу, чтобы вам промыли ссадину.
И Иванов не отстал – он оказался страшно настырным и занудным человечком. Сам довел Андрея до кабинета, где, конечно же, доктора не оказалось, тут же позвонил из кабинета администратору, потому что уже узнал и запомнил внутренний номер телефона. Так что доктор, недовольный несвоевременным пациентом, прибежал минуты через три. Рану промыли, залепили пластырем. Иванов сидел в углу, будто ждал очереди – на самом же деле он ревниво следил за тем, хорошо ли доктор заботится о его новом товарище.
Они расстались внизу; у Андрея неожиданно разболелась голова – как следствие беготни и драки с вором. Но он не стал говорить об этом Иванову, опасаясь, что тот заставит его предпринять новое путешествие к врачу.
Он попрощался с Ивановым и ушел к себе в каюту.
Алеша как раз собирался уходить.
– Где это тебя? – спросил он, только сейчас заметив рану, так как, заклеенная пластырем, она стала очевидной.
– Это я раньше упал, – ответил Андрей, – еще в городе.
– Чем-нибудь могу быть полезен?
– Спасибо, я поваляюсь немного.
– Не будешь смотреть на отход?
– Как скроются в тумане огоньки?
– Понял, – улыбнулся Алеша. – Дверь не запирай, я скоро вернусь.
Вернулся Алеша поздно ночью. «Симонов» уже миновал Кронштадт и вышел в Финский залив.
Андрей слышал, как Алеша раздевается, стараясь не разбудить его. Внутри теплохода царил ровный негромкий гул работающих машин.
Во сне Андрей понимал, что надо догадаться о чем-то важном, и если этого не сделать сейчас, то завтра будет поздно – выступить надо сегодня! Ведь он знает этого Иванова, потому что он и есть Ленин…
Андрей проснулся среди ночи. Сквозь иллюминатор светила холодная луна. Посапывал Алеша Гаврилин. Андрей точно, до слова, вспомнил рассказ Лидочки о прошлогодних событиях в их переулке, об исчезнувшем при столь драматических обстоятельствах младенце Фрее. Ведь он чуть не убил Лидочку и исчез. Подобных сказочных совпадений не бывает. И так как почти все на свете находит в конце концов трезвое объяснение, в данном случае за таковое следует считать возвращение младенца Фрея на историческую сцену. А раз так, то становится крайне интересным узнать, что делает Владимир Ильич Ленин на борту теплохода «Рубен Симонов» во время неспешного круиза петербургской интеллигенции по Балтийскому морю.
Сна ни в одном глазу. Мирно сопит Алеша, в тон ему дышат машины теплохода, сквозь иллюминатор пробивается лунный свет, живой от облаков, пробегающих по луне и заставляющих ее затухать и вновь вспыхивать. Когда ты совсем один в этом мире, воображение, занятое пустяками днем, когда вокруг толчется столько раздражителей, может сконцентрироваться.
Андрей представил себе пожар старого особняка, крики младенцев, ужаснувшихся при виде злобных пальцев убийцы, беспомощные попытки Лидочки затушить керосиновые ручейки, текущие под дверь, черный дым, раздирающий болью глаза и легкие, и отчаяние от безысходности…
Ломброзо – где же ты читал об этом? – полагал, что существует особый тип преступника: преступник политический. Этим людям свойственно крайнее пренебрежение к человеческой жизни и, главное, глубочайшее убеждение в собственной правоте. Грабитель еще может признать, что лишил вас кошелька или имущества, потому что именно он, грабитель, нуждался в деньгах. Преступник политический всегда докажет, что руководствовался именно интересами других людей, сам же оставался бескорыстным. И процент таких преступников среди политиков куда выше, чем, допустим, процент воров среди продавцов магазинов. Честный политик ненавистен коллегам, потому что на его фоне они слишком уж проигрывают. Но в конечном счете он становится отвратителен и собственным последователям, и электорату, потому что не умеет лгать, обещая сторонникам золотые горы в ближайшем будущем. Христа никто не защитил, народного восстания не произошло, потому что он не был преступным политиком и не обещал завтрашней курицы на каждый стол. А рай после смерти – это умеет обещать каждый, для этого и политиком быть не надо. Ради такой перспективы нет смысла бунтовать и проверять эту теорию на собственной шкуре. Ведь в глубине души каждый убежден, что смерти не существует.
Вот и сейчас – через сколько-то переборок похрапывает генетически воссозданный один из самых страшных политических преступников XX века. Который всю жизнь обещал мир народам – и вверг их в самую страшную войну, обещал землю – и лишил даже ее последних клочков, обещал свободу – и до сих пор ужас этого издевательства над словом «свобода» висит над государством. И при всем том он – как и бывает с самыми страшными политическими преступниками – остался благодетелем в памяти миллионов людей. Они и сегодня готовы растерзать любого, кто поднимет руку на светлый образ этого человека. Да и у меня, осведомленного более других и помнящего более других, существуют странные стереотипы положительных эмоций. Может, потому что в отличие от прочих политических монстров он был приветлив в быту, ласков в семье и обходителен со спутниками по купе…
Ведь если бы некий Иван Иванов, грабитель или наркоман, убил двух младенцев, чуть не сжег заживо мою жену, погубил замечательного старика – я бы испытывал к нему презрительную ненависть и был бы не в состоянии разговаривать с этим ублюдком.
Но Фрей не просто человек. И не маньяк. Он – эксперимент природы, созданный вопреки ее собственным законам. Зачем?… Как завершение цепи случайностей? Или как проба к страшному будущему? Фрей искренне убежден – он успел это объяснить Лидочке в день пожара, – что сам подчиняется исторической закономерности. Он должен освободиться от пут прошлого, чтобы вывести человечество из очередного тупика.
Вот и на борту «Рубена Симонова» Фрей наверняка занимается благородным спасением человечества. И его можно ненавидеть или презирать не более, чем пургу или убивший тебя камень, что свалился с высоты. Хотя надо опасаться и не выпускать из виду, как гремучую змею в доме.
Ресторан на «Симонове» был двухзальным. В первом была сооружена широкая стойка для шведского стола, второй зал был уставлен темными стульями, а стены его сдержанно разрисованы в стиле тридцатых годов. Кажется, это именовалось «артдеко». Завтракали в большом зале, каждый сам выбирал себе колбаску, гренки, сыр, мармелад, кашу, наливал кофе.
Кураев крикнул Андрею, что занял для него место. Андрей был ему благодарен. Казалось бы, пустяк, но в первый день не хотелось садиться за стол с незнакомыми людьми. Зал был неполон – некоторые еще не встали, но главное – половина, если не более, делегатов поднимутся на борт по ходу плавания. В Таллине, куда «Симонов» скоро придет, присоединятся эстонцы и латыши, в Гданьске – поляки, в Любеке – немцы и часть скандинавов.
Кураев был расстроен – ему попался курящий сосед по каюте. Андрей объяснил ему, как отыскать каюту Эрнестинского – может, удастся переселиться.
Андрей пошел к стойке, где один из поваров раздавал горячие сосиски. Он подставил тарелку и увидел второго повара, который вышел из белой двери, неся в руках два кофейника, и направился к столу рядом со стойкой, чтобы поставить их. Проходя мимо Андрея, он кинул на него взгляд.
Лицо не было знакомым – вчера на набережной волосы и лоб вора были скрыты козырьком, но глаза – почти желтые, наглые, кошачьи – Андрей узнал.
Официант остановил взгляд на Андрее, чуть-чуть дольше задержавшись на нем, чем положено – а впрочем, как положено? Официант был в белой сорочке с галстуком-бабочкой. Когда он ставил кофейники на стол, Андрей увидел, что кисть левой руки забинтована и пальцам трудно держать кофейник.
Больше официант не глядел на Андрея, он повернулся и удалился к белой двери за стойкой – именно удалился, потому что он был малоподвижен, как бы скован выше пояса… вчера на набережной этого не было. Может быть, это тоже следы встречи с квадратным молодым человеком?
– Эдик! – громко пробивалось сквозь шум в ресторане. Из кухни вора окликнул юноша в белой куртке с
