– Три тысячи, – ответила Антонина.
– Разве? – Он в самом деле забыл, ему казалось, что была названа меньшая сумма. Впрочем, это не играло роли.
– Ну, берешь? – спросила Антонина.
– Лапочка, – голос Леонида Саввича стал высоким, детским и беспомощным, словно он жаловался на пчелу, которая его укусила, – лапочка, у меня нет такой суммы.
– Сумму я ссужу, – сказала Антонина. – Когда будешь платить за аборт.
– Нет, я не могу себе этого позволить.
Тонкий нос библиографа покраснел, глаза стали щелочками – он чувствовал, что пропал. Все было ненастоящим. И марки, и любовь, и Алик за дверью номера…
– И что же, там есть его волосы, ногти, отпечатки пальцев? – спросила Антонина.
– Ты о Ленине?
– Разумеется. О нем, мой барбосик.
– Наверное, есть. Я же не изучаю его ногти.
– А есть, которые изучают?
– Антонина, не делай вид, что не понимаешь! – вдруг рассердился Леонид Саввич. – Совершенно очевидно, что за эти годы несколько докторских, не говоря о кандидатских, защитили о ногтях Ильича.
– Первый ноготь левой ноги, большой ноготь правой ноги…
– А вот смех твой опять же неуместен. Каждая молекула тела нашего вождя представляет неоцененный интерес для науки. Ты это понимаешь, но шутишь.
– Ну и покажи мне диссертацию.
– Какую?
– Допустим, по отпечаткам пальцев Ильича.
– Я не знаю, где лежат данные.
– Отыщи. Вон у тебя компьютер стоит.
– В него еще далеко не все занесено.
– А ты ищи, ищи. Хочешь коллекцию марок получить?
– Хочу.
– Хочешь снова надо мной надругаться?
– Зачем ты так… у меня к тебе зарождается чувство.
– Хочешь еще три тысячи баксов?
– Ну зачем тебе это?
– Я любопытная. Я прямо выкипаю от любопытства.
– Может, хочешь послушать записи голоса Ильича? Они у меня в открытом хранении.
– Отпечатки пальцев. И быстро.
– Антонина, я же сказал, что это невозможно.
Раздался тонкий требовательный сигнал.
Антонина вытащила из сумки мобиль.
– Да, – сказала она. – Это я, кто еще! Тебе что, пароль сказать? Ну то-то. Что? Работаю. Именно сейчас работаю. Патронов не жалею. Хорошо, отзвоню.
Она спрятала аппарат и, глядя громадными серыми полушариями на Леонида Саввича, сказала:
– Ты видишь, я не одна. Есть очень влиятельные люди, которые интересуются.
Именно в этот момент Леонид Саввич понял, что имеет дело с инопланетянами, с пришелицей. В любой момент она, как это обычно бывает в американских фильмах, сорвет с себя пластиковую маску, и взору Леонида Саввича предстанет страшная рожа космической завоевательницы, в которой от прежней красоты останутся лишь громадные серые выпуклые глаза.
Но показать свой страх, саморазоблачиться – нет, ни в коем случае.
Он имеет шансы выжить, только если они сами его не заподозрят!
И он еще имел с ней секс, как говорят американцы! Секс с инопланетянкой. А что, если теперь у Сонечки родится галактический вампир? «Нет, остановись, Леня, не суетись, возьми себя в руки. Можно ведь закричать, прибегут товарищи по работе…» А если их тоже расстреляют?
– Ты что? – спросила Антонина, нехорошо улыбаясь. – Забыл, где лежат отпечатки нашего вождя?
– Я не знаю…
– Думай, Леня, думай. Нашего решения ждут в высоких сферах.
Антонина ткнула пальцем в небо, и Леонид Саввич еще больше сжался – она и не считала нужным скрывать свое происхождение.
– Но отпечатки пальцев! – воскликнул он. – Почему отпечатки?
– Это наши проблемы, – ответила инопланетянка Антонина. – А ты наш добровольный помощник.
– Но я… это опасно.
– Для тебя уже ничего не опасно, зайчик. Для тебя только я опасна. И, может быть, Сонечка.
– При чем тут Сонечка?
– При том, что ей совсем не следует знать, чем ты занимаешься с залетной бабой в рабочее время.
– Но ты не посмеешь!
– Три тысячи за аборт – и молчу.
Она нагло расхохоталась, хотя глаза остались холодными.
И тогда Леонид Саввич дрогнул. Он посмотрел на компьютер. Конечно, можно попытаться, ничего не найти…
– Только не манкировать! – приказала Антонина. – А то я и еще чего могу вспомнить.
Леонид Саввич игнорировал ее слова. Он обернулся к компьютеру и приступил к поиску. Пальцы слушались плохо.
Прошло минут пять.
Антонина закурила, хотя курить в архиве было строжайше запрещено. На дым сунулся шеф по режиму, Антонина отмахнулась от него. Он ушел. «Видно, немало получил», – успел подумать Леонид Саввич.
– Ну!
– Боюсь, с него не снимали отпечатков пальцев, – сказал Леонид Саввич. – Ни в алфавитном указателе, ни в тематическом такой информации нет.
– Отойди, – сказала женщина.
Леонид Саввич поднялся.
Антонина села к компьютеру.
– Показывай, что у вас тут к чему.
Оказалось, что она в ладах с компьютером. Что было странно, если она заведует пушной фермой под Пермью, и совсем неудивительно, если она пришелец с дальней звезды…
«И неизвестного пола! А вдруг я согрешил? Вдруг я ударился в гомосексуализм? Но как спросишь? Лучше мучиться, чем спросить».
– Черт побери, – сказала Антонина наконец. – Твоя правда. Как же можно столько лет работать и не снять отпечатков пальцев! Может, враги утащили?
– Нет, – твердо сказал Леонид Саввич. – Я уверен.
Антонина снова вытащила мобиль.
– Оскар, ты? – спросила она. – В институте нет его пальчиков. Что будем делать?…
С той стороны говорили долго. Антонина кивала, стряхивая пепел на пол. Леонид Саввич пытался увидеть в ней инопланетянку, но не был ни в чем уверен.
Наконец Антонина попрощалась с Оскаром, обернулась к Леониду и сказала:
– Придется снимать с мумии.
– Как так? – Леонид Саввич ничего не понял.
– А так – пойдем в Мавзолей и снимем.
– Ты с ума сошла!
– Нет. Ты пойдешь с нами и все для нас сделаешь.
– Ни в коем случае! Я на это не пойду!
– А как марку с маленькой буквой «ф» из чужой коллекции вынимать, это ты можешь?
