– Я с вами, птичка, – сказал теннисист. – Без меня они вас выкинут за борт через полчаса после отплытия.
– Разумеется, мой мальчик, – сказала мадам и тут же продемонстрировала прозорливость и знание людей. – Конечно, я тебя возьму, иначе тебе не достанется доля и окажется, что ты зря спал со старой сковородкой.
В ответ на возмущенный возглас теннисиста она спохватилась и перешла на непонятный Андрею шведский язык.
– Чего она требует? – спросил Бегишев, и тут Андрей сообразил, что забыл о своих переводческих обязанностях.
– Она хочет, чтобы мы взяли ее на борт.
– Черт с ней, – сдался Бегишев.
Глава 7
Март 1992 г
Поднялись на борт без приключений, никто не задерживал, никого не было и наверху трапа.
Бегишев даже выразил неудовольствие.
– Всех уволю, – сказал он, – так можно судовую кассу увести.
Прошли в холл.
– Где будем мадам устраивать? – спросил он у Андрея.
– Я не знаю, – сказал Андрей. – Мне нужно к себе сходить, умыться.
– И не мечтай, – сказал Бегишев. – Я тебя ни на секунду не отпущу. Во-первых, я тебе не верю. Я никому не верю. Во-вторых, у нас сейчас нет другого переводчика.
Пришлось всей толпой идти к люксу господина Бегишева.
Там разместились в тесноте.
Бегишев приказал Алику:
– Давай на полусогнутых в машину. Знаешь, кого звать.
– Знаю.
– Сейчас придет слесарь, – сказал Бегишев. – Мастер своего дела.
Мадам поглядела в иллюминатор. Она была напугана.
– А скоро ваш пароход отправится дальше? – спросила она.
– Не бойся, – ответил Бегишев. – Ночью. Время еще есть. – Он обернулся к Антонине: – Кто нас засек или нет?
– Ой, я не знаю, Оскар, – ответила Антонина. – Может, кто-нибудь из-за угла подглядывал. Ты же знаешь, как здесь легко спрятаться.
– Думай, где нам спрятать добро, – сказал Бегишев.
– Как будто ты раньше все не предусмотрел, – улыбнулась Антонина.
– Планы меняются, обстоятельства тоже, – сказал Бегишев.
Говоря, он разглядывал госпожу Парвус.
Забавно, что они были похожи. Две туши: одна помоложе – Бегишев, другая – куда постарше. И друг другу они не нравились.
– Мы договорились на тридцати процентах, – сказала госпожа Парвус.
– На двадцати! – воскликнул Ильич. – Сама же говорила: двадцать!
– Все оказалось куда сложнее, чем мы ожидали, – сказала мадам.
– Для меня тем более все оказалось сложнее! Я же не требую больше моих сорока! – Ильич был искренне возмущен. У него отнимали деньги.
– Получите, сколько я выделю, – сказал Бегишев.
– Может, там ничего и нет, – сказал Андрей.
Это была крамола, ее так и оценила мадам. А когда Андрей повторил свою фразу по-русски, поднялся общий шум, прерванный только появлением чужого нескладного человека с большой челюстью.
– Пришел, – сказал Алик, оставаясь в дверях.
– Вижу, – сказал Бегишев. – Посмотри, Данилыч, как этот ящик открыть. Только быстро, нам некогда чикаться.
– Пустое дело, – сказал Данилыч.
Оба играли в хозяина – работягу. Вернее всего, не был этот слесарь Данилычем, но и был ли слесарем – тоже неизвестно.
Данилыч постучал по боку ящика согнутым пальцем. Ящик отозвался глухо.
Данилыч приподнял ящик и с тупым стуком опустил его.
– Солидная работа, – сказал он. – Старая, может, даже до революции делали. Золинген. Классная сталь.
Андрей отнесся к словам Данилыча скептически. Даже чуть не спросил вслух: а Золинген здесь при чем?
– Открыть сможешь? – спросил Бегишев.
– Инструмент нужен, – сказал слесарь. – Хороший инструмент нужен. Дома есть.
– А здесь?
– А здесь, понимаешь, нету.
– У кого есть?
– Ни у кого нет. Здесь тонкой работой никто не занимается. А ведь ты посмотри, какой ключик был – тютелька не влезет.
Он покрутил ногтем указательного пальца в замочной скважине.
– А если хорошо заплачу? – спросил Бегишев.
– А если ты хорошо заплатишь, то вызывай Левшу. Читал про такого?
– Значит, не можешь?
– И никто не может.
– Если распилить?
– Сталь, – ответил, не задумываясь, Данилыч. – Сталь высокого класса, танковая сталь, хоть и не было тогда танков. Нет у меня инструмента.
– А в баксах заплачу?
– Ищи другого дурака. Чтобы сейфы брал.
– Почему, простите, сейф? – спросил Ильич.
– А потому, что это и есть переносной сейф. Думаете, папаша, почему он такой неподъемный – это сталь столько весит. А внутри его, может, пустота или несколько бумажек. В сейфы странные вещи кладут. Я свободен?
– Пока свободен, – сказал Бегишев. – И учти, что я тобой недоволен.
– Учту, господин механик. Помнишь морскую песню?
Данилыч вышел из каюты, аккуратно закрыв за собой дверь.
– Плохо дело, – сказал Бегишев.
– Я никуда не отойду от коробки, – сказала мадам. – Как только я отойду, меня вычеркнут из компании. Я имею жизненный опыт.
Бегишев поднялся и подошел к открытому иллюминатору.
Он смотрел вдаль. Погода портилась. Шел мелкий дождь. У борта остановился туристический автобус – писателей возили в музей «Вазы».
Писатели вылезали из автобуса, одежду трепало ветром – они спешили к кораблю.
И тут же из облака посыпался снег. Не дождь, а снег, с опозданием напоминавший, что здесь еще не кончилась зима.
– Надо будет поискать на теплоходе другого слесаря, – сказала Антонина. – Не может его не быть – здесь же сотни людей, включая обслуживающий персонал.
– Разумно, – не без иронии откликнулся Бегишев. – И твой слесарь окажется чекистом.
– Или еще хуже, – поддержал его Ильич, – из этой монархической банды.
Значит, они знают, подумал Андрей. Не то его удивило, что знают – невозможно не заметить конкурентов, но то, что Ильич назвал их монархистами, подтвердило подозрения Андрея.
