– Черт побери! – взревел Фицпатрик. – Я слышал ваши слова, дети мои! Я не могу этого выносить. Слушайте меня, офицеры! Нас пятеро. Пока среди нас не было этой невинной девушки, которая имела неосторожность полюбить нашего Алекса, я готов был пойти на смерть, потому что на самом деле чувствовал вину за то, что «Глория» попала в руки к врагу. Но сейчас я изменил свое решение.
– Говорите, капитан. – Помощник Фицпатрика поднялся с кучи соломы у двери. – Я чувствую, что вы что-то придумали.
– Говорите, капитан! – воскликнул артиллерист, который был готов к любому решению, только чтобы не идти на казнь, как баран.
– Я понял, что раз мы стали жертвой заговора, то наш долг, как офицеров Его Величества, сражаться до последней возможности против врагов трона.
– И что делать? Вы только прикажите, капитан! – потребовал артиллерист.
– Мы должны попытаться дорого отдать нашу жизнь, – сказал капитан. – Когда нас будут выводить, изображайте полное равнодушие и покорность. Я полагаю, что, если нам повезет, они не будут сразу связывать нам руки, как простым преступникам. Тогда у нас будет маленькая надежда разоружить солдат, которые придут за нами, и затем тех, кто стоит у входа. Может быть, если позволит Господь, мы сможем пробиться из фактории… Как только мы вырвемся наружу, у нас появятся шансы…
– Вы предлагаете поднять бунт против Ост-Индской компании и короля Британии? – спросил помощник капитана.
– Нет, мы поднимаем восстание против мерзавцев, которые прикрывают свои грязные делишки именем короля. Среди нас есть мисс Дороти Форест, которая, я надеюсь, тоже сможет выступить королевским свидетелем…
– Я постараюсь…
– Нам нужно будет добраться до Калькутты, а еще лучше – до Лондона, чтобы мы могли дать показания на настоящем, справедливом суде. Я думаю, что мы добьемся справедливости, друзья!
Как много может сделать слово, сказанное в самый безнадежный, черный момент жизни! Только что в каземате находились несколько человек, главным занятием которых было сведение счетов с собственной жизнью, как у обитателей чумного барака.
И тут – перемена! Пятеро офицеров, готовых сражаться, как спартанцы при Фермопилах, стояли в темном каземате, и рядом с ними была отважная юная амазонка, также не страшившаяся вражеских стрел и копий.
– Моряк, – произнес капитан Фицпатрик, уже помолодевший лет на двадцать, – должен всегда размышлять. Каждый бой для моряка – это задача со многими неизвестными. Сухопутный офицер может положиться на устав, нам же устав противопоказан. Мы потерпели с вами поражение, сражаясь с корсаром, как с французским регулярным кораблем. Мы должны победить сегодня, потому что от нас не ждут бунта и нас недооценивают, так же как мы недооценивали Сюркуфа. Поэтому внезапность на нашей стороне. А значит, нас не пятеро…
– Не шестеро! – воскликнула Дороти.
– Не шестеро, а шестьдесят. К тому же нам будет противостоять не воинская часть и не моряки, а толпа зевак, пришедшая полюбоваться, как мы наложим в штаны в последнюю минуту нашей жизни. А это значит, что нас не шестьдесят, а шестьсот.
– Слушайте, слушайте! – воскликнул артиллерист.
– А теперь за дело, господа офицеры!
– За какое дело? – спросила Дороти.
– Мы должны придумать, как мы вооружимся. Затем мы должны разработать всю операцию до секунды и дюйма. Кто где стоит, когда за нами входят, кто что делает. Если они будут настолько глупы, что заявятся к нам во главе с фактором, то у нас появится шанс захватить заложников.
– Слушайте!
– Пока из оружия у нас только кувшин, – продолжал Фицпатрик. – Это немного. Думайте, думайте, что еще можно использовать как оружие…
– Там в углу валялась палка под соломой, – сказал артиллерист.
– Так чего же вы молчите! Тащите ее сюда, Генри!
И смерть отступила…
Глава 10
ВОЗВРАЩЕНИЕ СОКРОВИЩ
В приключенческом романе существует закон: спасение должно прийти к героям ровно за секунду до того, как палач опустит топор или выбьет ящик из-под ног жертвы.
Однако наш роман никак нельзя назвать приключенческим, ибо цель его – неспешное изучение быта и нравов наших далеких предков, а также будней некоторых организаций конца XXI века.
Именно поэтому стремление к жизненной и исторической правде оказывается куда более важным, чем внешняя завлекательность. И приходится констатировать, что, несмотря на соблазн отправиться по проторенным путям, в нашем романе события разворачивались вовсе не так драматично, как нам того хотелось.
Более того, приходится признать, что Дороти так и не пришлось подниматься на эшафот и подставлять под грубые садовые ножницы палача свои длинные черные волосы, чтобы они не помешали удушить невинную девушку.
До начала казни оставалось еще более часа, и палач из числа сержантов местного гарнизона как бы переставлял посуду на праздничном столе, передвигая куверты из-за того, что ждали дополнительного гостя. А попросту говоря, он менял расположение петель, чтобы уместить на виселице шестую петлю для
