проиграет, идет ловить привидений.
И, наверное, хорошо, что в тот момент я еще не знала, насколько круто изменится моя жизнь после знакомства с этой парочкой.
– Это основной контур энергонакопителя.
Несмотря на испытанный шок, я заметила, как Сартарис покинyл храм. Не пропустила и момента, когда он вернулся. Не один.
– Семьдесят две грани. Внутренняя структура кристалла настолько проста, что задача повторить ее кажется весьма легкой. До тех пор, пока не попытаешься это сделать. Все наши старания повторить опыт маров заканчивались с одинаковым результатом – безуспешно.
– Магический аспект? – Голос Вилдора звучал спокойно, но я ощущала опустошенность, скрыть которую не могли даже усиленные щиты.
– Судя по всему, да. Но вот какая магия и на каком этапе роста она применялась, выяснить не удалось. Приемлемы любые технологические методы исследования, но стоит только прибегнуть к магическим, как срабатывает защита, и накопитель начинает коллапсировать, сворачиваясь внутрь себя. Изменения идут в двух направлениях: уменьшение количества граней и размера. Причем скорость схлопывания либо совершенно не зависит от уровня и интенсивности воздействия, либо зависит настолько незначительно, что мы не сумели этого зафиксировать.
– Он живой, – вклинилась я в их разговор (но оглядываться не стала – встречаться взглядом с дарианцем не хотелось), – так же, как и фаранх, и связан с остальными. Это словно грибы: грибница нитями пронизывает все миры, а кристаллы обеспечивают приток энергии в систему, часть передавая в главный каскад, который находится на Земле, а часть накапливая для экстренных ситуаций. Вот только с вашим – проблемы, канал управления идет не напрямую, а через дарианский материнский кристалл, хотя этот уже вполне может работать и самостоятельно.
– И ты знаешь, что для этого необходимо сделать?
Я ощутила стремление Сартариса сделать шаг ко мне, но он сдержался.
– А ты разве нет?! – усмехнулась я и поддалась кипевшей внутри меня эйфории. Закрыла глаза и, откинув голову назад, развела руки, наслаждаясь странным ощущением: я словно плыла в разноцветных потоках силы, растворялась в оттенках синего и фиолетового, расплывалась улыбкой, когда в эту круговерть цветов вплывали нежно-сиреневый и розовый.
– Кровь маров или Равновесие? – с легким интересом уточнил у нашего нового знакомого Вилдор, имея в виду меня.
Я же засмеялась. Легко, непринужденно, отдаваясь волнам благодушия и всепоглощающей любви, которые накатывали на меня снова и снова. Я была и… не была. Понимала все, что со мной происходит, и не желала пропустить ни одного мгновения.
Единственное, с чем можно было сравнить это состояние, – со смесью радости, облегчения, удовлетворения, благодарности, которую я испытала, когда первый раз коснулась тельца только что родившегося Сашки. Моего первого ребенка, еще хранящего тепло моего тела.
– Ни с кем из наших ничего подобного не было. Похоже, Равновесие. – Крылатый, как про себя называл его мой дарианский кошмар, был явно озадачен.
– Мы просто забыли один нюанс, а вот Яланир, судя по всему, его не упустил.
И вновь я поразилась, с каким внутренним надломом звучит голос бывшего ялтара.
Но не сразу отреагировала на это, лишь отложила в памяти. Состояние, в котором я находилась, было настолько невероятным, что все остальное казалось мелким и незначительным.
Если бы не мысль, мелькнувшая на грани сознания. Именно она заставила меня отрешиться от восторга, которым была наполнена душа, и застыть в коконе сил, ожидая продолжения разговора.
– О Хаос!
Возглас Сартариса буквально вырвал меня из очаровательного небытия.
Взгляд наткнулся на огромный, не менее чем в два человеческих роста, сумрачно-фиолетовый кристалл, который словно висел в воздухе, не касаясь своими гранями концов довольно сложной для цельного восприятия конструкции. Состояла она из семидесяти двух полуарок разной высоты, основания которых образовывали на земле круг диаметром в пару сотен метров. И хотя еще совсем недавно это зрелище вызывало у меня едва ли не щенячий восторг, я осознавала, насколько померкло очарование храма теперь, когда ко мне вернулось человеческое зрение и слух.
– Как видишь, все просто. – Вилдор не отвел глаз, когда я резко обернулась к ним, стоящим в нескольких шагах у меня за спиной. – Нельзя создать ничего абсолютно нового, если ты опираешься на то, что уже когда-то и где-то было. Цивилизация маров исчезла в хитросплетенье пространства, времени и вероятностей, не сумев или не пожелав уничтожить память о себе и свой генный материал. Так что нет ничего удивительного в том, что кому-то удалось воссоздать маров-воинов, назвав их даймонами. Поэтому закономерно также появление маров-создателей. И разве так уж важно, что теперь их называют носителями сути Равновесия? То же сияние золота в локонах волос, та же безбрежная глубина голубых глаз, та же светлая, не терпящая загара кожа. И та же способность принимать мир, отдавая ему себя.
– Я не замечала раньше, чтобы ты был столь поэтичен, – хмуро заметила я, не имея никакого желания сдерживать то, что чувствовала. Пусть даже наряду со злостью в мой голос прорывались всполохи зарождающейся паники.
– Я вообще себя после воскрешения не узнаю, – словно не заметив моих эмоций, ответил Вилдор на мой выпад.
Но за то мгновение, когда наши взгляды встретились, словно клинки непримиримых врагов, я успела заметить в глубине его глаз если и не отчаяние, что было совершенно невероятно, то что-то очень похожее.
От осознанияя того, сколько сил у него уходит на то, чтобы не сдаться, чтобы продолжать добавлять всем остальным уверенности в успехе (тогда как сам он понимал, как многое придется отдать за будущую победу), мне стало стыдно. Я пыталась так много доказать ему, Олейору, Закиралю, Сашке, когда всего-то и нужно было… сделать шаг и предложить свою помощь.
– Ты уверен в своих выводах? – Я полностью проигнорировала изумление на лице Сартариса, который, похоже, не ожидал, что наше противостояние закончится не только так быстро, но и вполне мирно.
– А у тебя есть в этом сомнения? – ответил он вопросом на вопрос. Но, заметив недовольство, которое я не собиралась скрывать за маской привычной вежливости, счел возможным принять мое предложение если не о мире, так хотя бы о временном перемирии. – О существовании подобного кристалла на Дариане известно только ялтару. – Мою приподнятую бровь он расшифровал правильно и добавил, не скрыв весьма двусмысленной усмешки: – В данном случае не настоящему, а бывшему. Я, как и правители до меня, пытался разгадать его секрет. Все, что нам удавалось, это управлять им, используя оставленные марами приборы. Тебе же оказалось достаточно лишь приблизиться, чтобы познать то, о чем мы даже не догадывались.
– Ты имеешь в виду его связь с другими?
– Нет, это было пусть и не очевидно, но вполне предсказуемо.
Он неожиданно резко обернулся к Сартарису и, когда тот не успел убрать с лица выражение, напоминающее то, которое еще не так давно было у меня, – восторг от приобщения к подобным тайнам, недовольно покачал головой. И от того, как по-отечески он это сделал…
– А вот то, что энергия для работы артефакта на Земле может браться из других миров, я упустил, хотя теперь это кажется несомненным, потому что создать подобный источник фактически невозможно. К тому же при формировании альтернативы необходима некая точка, содержащая в себе все три начала, из которой она начнет саморазвитие, и кристалл на эту роль подходит идеально. Да и с теми несколькими тысячами лет картина вырисовывается более четкая. Похоже, именно течение времени вырабатывает энергию, необходимую для зарождения и формирования нового мира.
– Несколько тысяч лет? – Судя по всему, упоминание об этом вызвало недоумение только у меня. Крылатый на эту фразу Вилдора ответил полным пониманием и согласием.
– Я объясню позже. – Дарианец подкрепил свое обещание взглядом и, по-видимому, посчитав, что наше пребывание здесь больше неоправданно, направился к выходу из храма.
«И это все?» – В моем вопросе не было возмущения, уже давно знала, что это бесполезно, но напомнить
