Главенствовать над вами. И народы Восстанут друг на друга, дабы каждый Был нищ и угнетаем. И над старцем Глумиться будет юноша, а смерд — Над прежним царедворцем. И падет Сион во прах, зане язык его И всякое деянье — срам и мерзость Пред господом, и выраженье лиц Свидетельствует против них, и смело, Как некогда в Содоме, величают Они свой грех. — Народ мой! На погибель Вели тебя твои поводыри! <1918>
«Дай мне, бабка, зелий приворотных…»*
— Дай мне, бабка, зелий приворотных, Сердцу песен прежних, беззаботных, Отдыха глазам. — Милый внучек, рада б, да не в силах: Зелья те цветут не по лесам, А в сырых могилах. <1918>
В сосудах тонких и прозрачных Сквозит елей, огни горят. Жених идет в одеждах брачных. Невесты долу клонят взгляд. И льется трепет серебристый На лица радостные их: — Благословенный и пречистый! Взойди в приют рабынь твоих! Не много нас, елей хранивших Для тьмы, обещанной тобой. Не много верных, не забывших, Что встанет день над этой тьмой! <2 сентября 1914 — сентябрь 1919>
«Высокий белый зал, где черная рояль…»*
Высокий белый зал, где черная рояль Дневной холодный свет, блистая, отражает, Княжна то жалобой, то громом оглашает, Ломая туфелькой педаль. Сестра стоит в диванной полукруглой, Глядит с улыбкою насмешливо-живой, Как пишет лицеист, с кудрявой головой И с краской на лице, горячею и смуглой. Глаза княжны не сходят с бурных нот, Но что гремит рояль — она давно не слышит, — Весь мир в одном: «Он ей в альбомы пишет!» — И жалко искривлен дрожащий, сжатый рот. <IX.1919>
Стой со сжатыми скулами: Как чугун, тяжелы, Ходят жадно, акулами Под тобою валы. Правь рукою железною:
