крейсер «Агаста», на мачте которого вился синий штандарт Президента Соединенных Штатов. Подобная встреча посла, идущего на линкоре, главой государства на тяжелом крейсере не была предусмотрена никакими протоколами или даже традициями.
Кинувшиеся в Белый Дом журналисты, пытавшиеся выяснить, что имел в виду президент, выйдя навстречу иностранному послу на тяжелом крейсере, как всегда ничего толком не узнали.
Газеты каламбурили, хотя все, имеющие глаза, совершенно ясно видели обстановку. Обе стороны откровенно демонстрировали потенциальную мощь своего военного союза.
Помимо английского посла линкор «Кинг Джордж V» доставил в Вашингтон обширный доклад Гарри Гопкинса о его пребывании в Англии. «Дорогой господин президент! – докладывал Гопкинс. – Я посылаю свое сообщение с полковником Ли, который возвращается вместе с Галифаксом… Люди здесь, начиная с Черчилля, замечательны, и если одно мужество может победить, в результатах можно не сомневаться. Однако они отчаянно нуждаются в нашей помощи. Черчилль олицетворяет правительство во всех смыслах этого слова, он определяет большую стратегию, а нередко решает и частные вопросы; рабочие доверяют ему; армия, флот и воздушные силы до единого человека поддерживают его; политические деятели и высшие слои общества делают вид, что он им нравится… Черчилль хочет встретиться с вами, и как можно скорее…
Мне был открыт полный доступ ко всем секретным материалам… Самое важное отдельное замечание, какое я должен сделать, заключается в том, что большинство членов кабинета и все военные руководители Англии
Как бы свирепо ни было нападение, вы можете быть уверены, что они будут сопротивляться и сопротивляться эффективно. Я уверен, что, если мы будем смело и быстро действовать на нескольких основных фронтах, мы сможем за несколько недель перебросить в Англию достаточно материалов, чтобы придать ей дополнительную силу, нужную для того, чтобы отбросить Гитлера…»
Третий срок на должности президента развил в Рузвельте сильнейшие диктаторские наклонности, не имевшие аналога в такой стране, как Соединенные Штаты. Внешне соблюдались все демократические процедуры, но фактически политику страны определял узкий круг лиц, направляемый президентом. Члены кабинета ничего не знали о планах и замыслах президента, особенно во всем, что касалось вопросов внешней политики. Как-то Рузвельт очень резко одернул министра внутренних дел Икеса, заявив ему: «Речь идет… о внешней политике, которой занимается президент и под его руководством государственный секретарь. Соображения в этой области сейчас крайне деликатны и весьма секретны. Они неизвестны и не могут быть полностью известны Вам или кому-нибудь другому, за исключением двух указанных лиц». Деликатные и секретные соображения сводились к тому, чтобы заставить какую-нибудь из эмоционально безответственных стран потерять терпение и объявить Америке войну. Тогда изоляционистам в конгрессе деваться было бы некуда. Он надеялся, что его речь о «садовом шланге» и вынос на рассмотрение конгрессу закона о «ленд-лизе», взорвет психически неуравновешенного Гитлера и тот одним махом, объявив Штатам войну, решит все его проблемы. Ведь еще ни одна страна, официально не участвующая в войне, даже в мыслях не осмеливалась столь вызывающе вести себя с Рейхом Адольфа Гитлера.
Но Гитлер сдержался. По тону немецкой прессы было видно, что мина замедленного действия уже работает в душе фюрера, который никогда не забывал и не прощал подобного отношения к своей особе и к своей политике, которое ему уже в течение целого года приходилось терпеть со стороны Вашингтона. Но никто не мог сказать, когда эта мина сработает.
Оставались еще японцы, которые в своей азиатской непосредственности и самурайской гордыне тоже могли потерять все остатки здравого смысла и, ослепленные продуманным унижением, броситься на обидчика, не думая ни о каких последствиях, как пес, которому наступили на хвост.
Вместе с Кордуэллом Хэллом Рузвельт уже подготовил указ об эмбарго на торговлю с Японией, если та не прекратит экспансии в юго-восточной Азии. Затем будут заморожены все японские активы в американских банках. Два-три ультиматума с оскорбительными оборотами. Всего этого будет достаточно, чтобы оскорбленный самурай выхватил меч и был убит выстрелом в упор.
Готовя страну к войне, Рузвельт уже принял решение создать объединенную разведслужбу США и Англии, назвав это учреждение Управлением Стратегических Служб. Англичане с радостью согласились создать подобное учреждение, возглавляемое американцем. Официально у США никакого разведывательного органа не было. ФБР главным образом занималось контрразведкой и борьбой с преступностью. Военная разведка – своими специализированными делами, Разведка госдепартамента действовала в очень тесных дипломатических рамках. Глобальные же задачи, которые мыслил поставить перед своей страной президент Рузвельт, требовали и глобального разведывательного обеспечения.
Во главе нового разведывательного ведомства Рузвельт решил поставить довольно известного адвоката Уильяма Донована. Участник прошлой войны, полковник резерва армии, Донован обладал талантом добывать любую информацию и способностью втираться в доверие к самому дьяволу.
Вернувшийся из Европы, Донован был наполнен творческим оптимизмом. Гитлер уже мечется как старая крыса, попавшая в примитивную мышеловку. Он думает, что найдет выход в Греции, которую ему подставляет Черчилль в качестве кусочка сыра. Сейчас он точно нацелился броситься туда, а убедившись, что и там нет никакого выхода, вцепится в глотку Сталина, уже хотя бы потому, что именно тот втравил его в эту игру. Если, конечно, Сталин будет настолько дураком, что будет этого ждать и не прихлопнет своего берлинского дружка первым.
Это было бы очень прискорбно, заметил президент, поскольку, если Сталин влезет в Европу, он причинит нам гораздо больше головной боли, чем Гитлер, каждый шаг которого ныне легко прогнозируется. В принципе, согласился Донован, они гангстеры практически одного пошиба, но из разных банд. Ныне они собираются рэкетировать одно заведение, которое называется Европа, а это, как вам хорошо известно, господин Президент, всегда заканчивается перестрелкой. Причем далеко не всегда выигрывает тот, кому удалось выстрелить первым.
Рузвельт показал Доновану копию плана «Барбаросса», добытую Вудсом.
– Русские знают? – поинтересовался разведчик.
– Думаю, да, – ответил президент. – Если этот документ дошел до нас, то наверняка дошел и до них. Впрочем, Хэлл считает, что пока с нашей стороны не следует ставить об этом в известность Москву. С одной стороны, это может спровоцировать Сталина, а с другой – вспугнуть Адольфа.
– Не волнуйтесь, Фрэнк, – успокоил президента Донован, – Сталин никогда не нападет первым. Сейчас он остался, видимо, последним человеком в мире, который еще верит в операцию «Морской Лев», а Гитлер тратит огромное количество времени и ресурсов, чтобы Сталин в этом не разуверился. Сталин ждет его высадки в Англии, чтобы начать свой победный марш, а Гитлер уверяет всех, что где-то в конце июня или
