Рогге знал, что настоящий «Полифемус» недавно вышел из Испании и должен был находиться где–то в этом районе. Видимо, с английского крейсера разглядели какие–то признаки волчьих клыков под овечьей шкурой «Атлантиса», поскольку вели себя очень осторожно: продолжали следовать курсом зигзага и не приближались к «Атлантису» меньше, чем на 16 000 метров, т. е. держались вне дальности действия орудий и торпедных аппаратов рейдера. Над «Атлантисом» подобно надоедливой осе продолжал жужжать бортовой гидросамолет «Девоншира». Из–за этого передвижение по палубе было ограничено. На всех боевых постах мечтали, чтобы у самолета отказал мотор и он разбился! На мостике собралось все командование «Атлантиса»: командир, старший артиллерист, минер и штурман. Находившийся там же лейтенант Мор поймал себя на мысли, что все эти опытнейшие морские офицеры не в силах предпринять что–либо в данной обстановке, а лишь надеются на чудо, как овечки перед закланием.
Прожектор на «Девоншире» снова промигал какое–то сообщение, которое на «Атлантисе» не поняли. Возможно, английский крейсер запрашивал секретный позывной, которого немцы, разумеется, не знали. По мостику рейдера, как разъяренный тигр в клетке, взад–вперед метался командир «U–126», становясь все злее из–за того, что лодка, погрузившись, более себя никак не проявляла.
Ему совсем не хотелось быть потопленным на «паршивом торгаше», которым, по его мнению, являлся «Атлантис». Рогге, не выдержав, приказал ему убраться с мостика и сказал, обращаясь к своим офицерам:
— Конечно, англичанин быстро выяснит, что мы вовсе не «Полифемус». Тогда, я думаю, все и начнется. Но огня я пока открывать не буду.
Все присутствующие знали, что орудия рейдера не могут достать противника на той дистанции, которой он с таким мастерством держался. Даже если бы орудия и могли достать, их 150–мм снаряды не могли много повредить закованному в броню кораблю, несущему 203–мм орудия.
— Хотя бы парочку снарядов,— упрашивал командира старший артиллерист Каш.— Ради престижа?!
— Нет,— отрезал Рогге.— Будем блефовать до конца. Если он обстреляет нас, а мы не ответим, англичане подумают, что мы какое–нибудь судно снабжения, и, наконец, подойдут ближе. Тогда у нас появится шанс, умноженный на элемент внезапности.
Прошло полчаса. За это время Рогге приказал раздать офицерам доллары, которые хранились у него в сейфе «на случай чрезвычайных обстоятельств». Вдруг им настолько повезет, что деньги еще пригодятся?
В 09:35 «Девонширу», видимо, все стало уже ясно. Все башни британского крейсера полыхнули красно–желтым огнем. Первый залп взметнул вокруг «Атлантиса» свирепые гейзеры светло–зеленой воды, окутанные черным дымом разрывов.
Осколки со звоном ударили по бортам и надстройкам рейдера.
— Полный вперед! — скомандовал Рогге.— Поднять стеньговый флаг!
Вторым залпом англичане добились, по меньшей мере, двух прямых попаданий. «Атлантис», дрожа всем корпусом, остановился, а затем снова двинулся вперед.
— Ставить дымзавесу! — приказал Рогге.
Белый кислотный дым на какое–то время закрыл «Атлантис» от «Девоншира», продолжавшего вести убийственный огонь. Под градом снарядов «Атлантис», извиваясь на курсе, как уползающая змея, пытался уйти на юго–восток, надеясь навести «Девоншир» на подводную лодку. Но все было тщетно. Командир «Девоншира» оказался достаточно опытным, чтобы продолжать расстреливать «Атлантис», оставаясь практически на месте. Рогге также уменьшил скорость до полутора узлов, чтобы не выходить из дымзавесы, но сохранить управление рулем. Экипажу был дан приказ оставить судно. Матросы действовали спокойно, как на учениях.
Мор поспешил в свою каюту, чтобы уничтожить кое–какие шифры и секретные документы и взять фотоаппарат, поскольку ему очень хотелось заснять на пленку гибель «Атлантиса». Рассовав по карманам кое–что из личных вещей, лейтенант вернулся на мостик.
Только теперь он заметил, какие серьезные повреждения уже успел получить «Атлантис». Палуба была загромождена обломками разбитых вентиляционных грибков, кранов, шлюпбалок и спасательных плотиков.
Почти все маскировочные щиты были разбиты, обнажив орудийные установки. Почти везде на верхней палубе разгорались пока еще небольшие пожары, но столб черного дыма уже обволакивал надстройки и мачты «Атлантиса» погребальным крепом.
Поднимаясь на мостик, Мор поскользнулся на луже крови — четвертым залпом «Девоншира» убило восемь человек. На мостике оставались только Рогге, главстаршина Пигорс — старый соплаватель командира еще на учебных парусниках, лейтенант Мор, а также подрывники лейтенанта Фелера, которые должны были ускорить гибель «Атлантиса». Еще один снаряд попал в «Атлантис», затем — еще. Корабль тяжело накренился на левый борт. Конец приближался. «Атлантис» погибал, не отвечая на огонь противника. Длинноствольные 150–мм орудия слепо смотрели в пасмурное небо из–за разбитых маскировочных щитов. Блеф, на который рассчитывал Рогге, полностью провалился, а далекий, как само небо, «Девоншир» посылал в умирающий «Атлантис» залп за залпом.
Лейтенант Фелер и его подрывники, сделав свое дело, прыгнули за борт. За ними последовал Пигорс, взяв с Рогге слово, что тот не собирается погибать вместе с кораблем. На мостике оставались только Рогге и Мор.
Пожар тем временем разгорался, пламя ревело, пожирая «Атлантис».
— Прыгайте, Мор, прыгайте, — приказал Рогге, стараясь перекричать шум пламени.— Я последую за вами!
Мор собрался с духом и бросился за борт.
Не успел я оказаться в воде, как английский снаряд бухнулся в воду неподалеку, оглушив меня ударной волной и накрыв волной морской.
Меня охватил панический ужас. Казалось, что англичане стреляют именно по мне и только по мне. Чтобы укрыться от очередного снаряда, я нырнул под воду, не сознавая полного идиотизма своего поведения.
В приступе панического страха меня беспокоил вопрос, видят меня с «Девоншира» или нет, хотя английский крейсер находился на расстоянии 16–ти километров. Я молился, чтобы они меня не заметили!
В чувство меня привели взрывы, грохнувшие на «Атлантисе». И только после этого я услышал голоса людей, барахтавшихся в воде возле погибающего корабля. Взрывы, которые я услышал, не были взрывами английских снарядов. Это взрывались заряды, заложенные лейтенантом Фелером. Конец был уже недалек. «Атлантис», погружаясь кормой, уходил под воду. Нос его приподнялся, и я впервые увидел шрам, нанесенный подводным рифом у Кергелена.
«Атлантис», который почти два года был нашим домом, уходил теперь на дно вслед за своими жертвами, оставляя свой экипаж на милость ветра и волн. Издав последний стон шумом травящегося пара, «Атлантис» исчез с поверхности. Я увидел, как Рогге отдал честь своему кораблю. По его щекам катились слезы.
Еще предварительно мы спустили наши спасательные шлюпки и катера, приказав им уйти достаточно далеко, чтобы англичане их не заметили. Теперь, ожидая их возвращения, мы плавали, цепляясь за многочисленные обломки, всплывшие на месте гибели «Атлантиса». В нескольких метрах от себя я заметил человека, постоянно уходящего под воду и снова появляющегося на поверхности отчаянно размахивая руками.
В своем состоянии я почему–то решил, что этот моряк не знает о прекращении англичанами огня и ведет себя столь же глупо, как и я несколько минут назад. Я позвал его и крикнул, что «Девоншир» прекратил огонь и бояться больше нечего. Он не ответил. Я подплыл к нему, схватил за плечи, пытаясь приподнять его над водой. Я почувствовал, что он становится все тяжелее, но не мог понять, в чем дело, пока не услышал поблизости чей–то пронзительный крик: «АКУЛЫ!»
Страшная сила вырвала тело несчастного из моих рук, и я успел заметить черно–белое брюхо огромной рыбины, которая уволокла в пучину одного из наших моряков. Молясь, ругаясь и плача, я пытался
