Она растерялась, что он сумел подловить ее, но в ту же минуту к ней пришло решение. Она должна скрыться от него. Бобби должен отдать ей пусть и поддельные, но ее документы, и она сегодня же улетит… Но куда? В Вашингтон, домой? Снова нос к носу столкнуться с мачехой? Объясняться с отцом? Стать женой Кирка, чтобы только доставить удовольствие отцу?!
— Что вам надо от меня?! — вскрикнула она.
— Только повиновения, детка.
Повиновения? Всем нужно от нее только одно — чтобы она стала марионеткой в их руках!
— Никогда!
Она вскочила со своего места, но тут же почувствовала силу его цепких пальцев на своем запястье.
— И все же, Рэйчел Макгнот, вам придется повиноваться. Я выполняю поручение вашего отца, мистера Фрэнка Макгнота…
Чувство протеста не оставляло ее, и в то же время она испытала облегчение. Она подчинится этому человеку, к которому, сама не зная почему, начала испытывать симпатию. К тому же ее не оставляло ощущение, что они уже где-то встречались. Она так и сказала:
— Мне кажется, мы знакомы. Повторите, пожалуйста, ваше имя.
— Ну если сейчас вы Рэйчел Макгнот, то я назову свое настоящее имя. Я Хью Ларсен. Вы не помните меня? Я бывал у вас…
— Ах, Хью Ларсен! — Она с облегчением рассмеялась. — Ваш маскарад запутал меня. Вот сейчас я вспомнила вас. Вы как-то были у нас на приеме. Застали меня в саду босиком и в домашней одежде. — Она хмыкнула, и в ее глазах мелькнули шальные искорки. — Видели бы вы тогда свое лицо! Вы были вне себя от моего вида. Одетый с иголочки денди и замарашка, — вот так мы, наверное, смотрелись со стороны. Что ж с вами нынче случилось? Мы поменялись местами. Как вы могли надеть на себя вот это?.. — Двумя пальцами она дотронулась до лацкана его пиджака. — У какого старьевщика вы откопали этот костюмчик?
— Мне кажется, я поступил вполне разумно, прибегнув к услугам местного секонд-хенда. Зачем мне привлекать к себе излишнее внимание? Публика здесь, я вам скажу, весьма сомнительная…
Словно дождавшись нужной реплики, мужчина, который сидел чуть поодаль, шатающейся походкой подошел к ним и, приставив стул, уселся за их столик, втиснув свое толстое тело между Хью и Рэйчел, заперев ее тем самым в углу.
— Я — Ник, — сказал он, выдыхая пары виски. — Меня здесь все знают под именем Бык. Приношу извинения, что ворвался к вам в компанию, но иного выхода у меня не было. Мне наскучило быть одному. Моя крошка работает, а мне ой как тоскливо, когда она… в общем, когда она…
Хью оборвал невнятное бормотание пьяницы, сказав, чтобы он возвращался на свое место.
— Не стоит ссориться со мной, малыш, — ответил Бык, и его грубое лицо еще больше покраснело. — Я ж не просто так к вам присел. Хочу предупредить тебя, старик, что твоя девчонка влипла, как муха в варенье, — прошептал он, наклонившись к Хью и обдавая его насквозь проспиртованным дыханием. — Эта красотка — девочка Бобби и черномазый имеет на нее о-о-очень большие виды. Ты знаешь, что девчонка не такая уж простушка, какой прикидывается?
— Понятно, — сказал Хью, делая вид, что Бык открыл для него что-то новое. — А кто она? Ты сам-то знаешь?
— О-о-о… — Бык поднял палец вверх и закатил глаза.
— Не хочешь ли пропустить еще стаканчик? — спросил Хью, надеясь, что выпивка развяжет ему язык.
— Разве что из уважения к доброй компании…
Хью заказал еще скотч. Одним глотком Бык осушил порцию и со стуком поставил стакан на стол.
— Девчонка не из наших краев. Бобби нанял человека, чтобы тот все узнал о ней. Лоретта шепнула своему муженьку кое-что на ушко. У хозяйки мозги-то водятся и чутье, как у лисы. Что-то ей подсказало, что эта крошка не из простых, — сказал Бык ему доверительно и сделал знак официанту. — Еще разок, приятель. Мой друг меня угощает.
Пока Бык ждал выпивку, повисло молчание. Рэйчел смотрела испуганно, не имея возможности выбраться из-за стола, Бык загораживал ей выход. Он сидел вполоборота к ней и катал перед собой в потных ладонях пустой стакан.
— Похоже, твоя девочка из тех, — наконец выдавил он, указывая толстым пальцем куда-то вверх. — Бобби ни за что тебе ее не отдаст. Как только ее угораздило оказаться в этих местах? — Он тупо уставился в свой пустой стакан.
Хью заметил, что Рэйчел побледнела. Он сделал ей знак, чтобы она не волновалась.
— Что-то долго не несут выпивку. Давай, друг, лучше пересядем за стойку. А то каждый раз ждать… — сказал он и, подхватив Быка под локоть, потащил к бару.
Улучив момент, Рэйчел встала из-за стола и направилась к двери, но стоящий у входа мужчина в грязных джинсах и непонятного цвета расстегнутой до пупа рубахе, выставив густо поросшую темными волосами руку, преградил ей дорогу. Его маленькие черные глазки-пуговки зло поблескивали, а вывернутые наружу ноздри дрожали. Он был похож на самца гориллы, охранявшего свою территорию.
— Куда, дорогуша, торопишься? Постой со мной, лапонька. — Пухлые мокрые губы растянулись в неприятной улыбке. — Какая ты хорошенькая, крошка…
Человек-горилла сделал выпад и хотел было обнять ее, но Рэйчел успела отскочить.
— Ах, какая малышка недотрога. Чистюля с тонкими пальчиками. Пианистка чертова, белая кость. Хотелось бы на тебя взглянуть эдак через полгодика. Будешь такая же половая тряпка, как все эти грязные девки. — Он громко заржал, обнажив мелкие и острые, как у грызуна, зубы.
Воспользовавшись моментом, Рэйчел рванулась к двери, но была вновь остановлена. Одним рывком человек-горилла дернул девушку на себя. Она уткнулась носом в пахнущую потом волосатую грудь, хотела отстраниться, но он так выкрутил ей руку, что она присела от боли.
— Ну-ка, детка, выкажи мне уважение, пощекочи моего мальчика, — хрипло заржал он, несколько ослабив хватку, но не выпуская ее из своих потных рук.
Рэйчел смогла выпрямиться. Она была зла как никогда. Когда-то она посещала курсы самообороны, теперь эти знания ей должны были пригодиться. Она отвела ногу назад, как ее учили, и сделала выпад, целя между его ног. Мерзавец сумел увернуться, зато она, потеряв равновесие, упала на грязный от множества подошв пол.
Человек-горилла заржал, а когда она подняла голову, грубо схватил ее за плечи и дернул вверх.
— Ах ты, грязная шлюха! Поднять руку на меня!
— Ногу! — крикнул кто-то и заржал.
— Да ты знаешь, что ни одной девке я не позволю даже неласково посмотреть на меня? Как же я ненавижу таких чистых дамочек! — Человек-горилла схватил ее за шею и привлек к себе.
Рэйчел не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, а он, не переставая вопить, тряс ее из стороны в сторону. От его зловонного дыхания — смесь перегара, вонючего табака и чего-то резкого, вроде чеснока, — ее мутило. Он кричал, что убьет ее, если она посмеет еще хоть раз выразить ему неуважение. В глазах у нее потемнело, голос гориллы, казалось, доносился откуда-то издалека, и ей уже стало казаться, что все кончено. И когда сознание стало оставлять ее, он разжал руки. Рэйчел попыталась устоять, но ноги не держали ее. Она попыталась найти дверь. Но только она нащупала ручку, как тяжелая рука опустилась ей на плечо. Она застыла, ожидая удара. Но тут ее плечо вновь почувствовало легкость.
Едва она опомнилась, как услышала звуки борьбы, протяжный стон, переходящий в хрип, и увидела, как ее обидчик рухнул на предусмотрительно подставленный под него стул.
Кто-то схватил ее за руку. Она было замахнулась, чтобы защититься, но ничего не получилось — теперь обе ее руки были несвободны. Она повернула голову. Прямо перед ней стоял Хью Ларсен. Вздох облегчения вырвался из ее груди.
— О, Хью. Как ты вовремя, — выдохнула она.
8 Хью
