— Подожди немного, — прошептал он.
Он осторожно ее перевернул, как хрупкую куклу, и положил на спину. Кончиком языка он стал ласкать ее груди одну, потом другую, не торопясь. Как только он услышал ее учащенное дыхание, он тихо раздвинул ее колени и добрался рукой до половых органов. Вместо того чтобы сопротивляться, она открылась под его пальцами. Он довел ее до высшей точки наслаждения, она скоро перестала контролировать себя. Он каждый раз очень гордился этим.
— Я хочу попробовать, — пробормотал он. — Ты хочешь?
Три раза за эти последние недели он пытался проникнуть в нее, но она уклонялась, удивленная болью. Ему это было неважно, у него была вся жизнь впереди, он был готов посвятить этому все ночи, начинать снова пока она не согласится и не будет счастлива.
— Я не сделаю тебе больно, я тебе обещаю…
Он, наконец, понял, что это был момент, которым он должен воспользоваться, — прежде чем она достигнет наслаждения и пока умирает от желания. Его вожделение было мучительным, но ему было на это плевать, и он заставил себя терпеть, вытянувшись на ней, пока она не пойдет навстречу. Когда он начал углубляться в нее, а она его не отвергла, он понял, что становится ее любовником. И эта мысль потрясла его. Он безнадежно попытался сдержаться, чтобы уберечь ее, но было уже слишком поздно.
Пораженная Мари внимательно рассматривала лицо своего собеседника, потом опустила глаза на визитную карточку, прикрепленную к делу. Если имя до сих пор ни о чем ей не говорило, то черты лица человека, сидящего перед ней, казались до боли знакомыми.
Глядя на стол, она искала за что ухватиться. Стол Шарля, за которым ее дядя проработал столько ночей, составляя защитительные речи, стол, на котором она не изменила ни бювар ни часы, вдруг перестал ее вдохновлять.
— Я очень рад тебя видеть, — сказал Эрве. — Я издалека следил за твоей карьерой… Сложно не слышать о Морван‑Мейерах во Дворце правосудия!
Она любезно улыбнулась, немного обеспокоенная своим молчанием, она все еще не знала что сказать.
— Ты не сильно изменилась, ты такая же красивая, какой я тебя помню.
Формула вежливости, которую он должен был произнести и которая, наконец, заставила Мари поднять голову.
— Не преувеличивай, мы все постарели на пятнадцать лет! — ответила она слишком сухо.
Сейчас она его очень хорошо вспомнила. Тогда она выбрала его не случайно, а именно потому, что у него были красивые голубые глаза, спортивная фигура и отличные результаты экзаменов. Таковы были критерии выбора мужчин, которые имели право лечь с ней в постель. С тех пор Эрве не потолстел, его взгляд остался обаятельным, и список его наград, который она долго изучала, был впечатляющ. Из хорошего в прошлом студента получился отличный адвокат.
— Холост, как я вижу, — произнесла она, открывая дело.
— Разведен.
— И без детей…
Полная катастрофа. Если бы он еще был женат, с кучей детей, сидевших у него на шее, она почувствовала бы себя немного лучше.
— Да. К сожалению, — заключил он. — Но я предполагаю, что это будет дополнительным козырем, чтобы войти к вам в дом. Я знаю, что вы принципиальны в выборе кандидатов и что лучше быть свободным, если есть желание здесь работать!
Она улыбнулась, полная надежды. Представлял ли он, что их старая история каким‑либо образом отразится на решении, которое она примет? Никто не отрицал, что в легендарной конторе Морван‑Мейер окончательный приговор выносила она. К тому же она занимала комнату основателя, и это было не случайно.
— Кстати о капиталах, — прибавил он, — нет никаких проблем, мой банкир предоставил мне все требующиеся гарантии.
— Очень хорошо… — сказала она, делая вид, что листает разные бумаги, разложенные перед ней.
Не могло быть и речи, что он будет принят. Что будет видеть ее каждое утро, ни тем более заметит однажды Лею.
— Послушай, Эрве, я не могу решить сегодня, я должна посоветоваться с остальными членами коллектива.
На этот раз она посмотрела ему в глаза не моргая. Она не испытывала ни сожаления, ни угрызений совести, но смутная боль появилась у нее в желудке.
— Естественно, — поспешил он заключить. — Но могу я, по крайней мере, пригласить тебя на обед, чтобы мы смогли заново познакомиться?
— Нет, извини, у меня куча встреч.
Чем больше она на него смотрела, тем больше осознавала проблему. Это была безнадежная очевидность: Лея была похожа на него как две капли воды.
— Давай назначим день, — предложил он не оскорбляясь — Завтра? Послезавтра?
Она мягко поднялась, обошла стол.
— Я тебе позвоню, — сказала она очень быстро. — Твой номер есть в деле? Тогда отлично! А сейчас извини…
Она поцеловала его в обе щеки, потом проводила до обитой двойной двери.
— До скорого, Эрве.
Оставшись одна, она с облегчением вздохнула. Ей оставалось продиктовать письмо, в котором она укажет причины отказа. Она могла бы придумать что угодно, спрятаться за спиной любого члена конторы, чтобы оправдать свое решение. И отдать приказание, чтобы его никогда с ней не соединяли по телефону! Как и всегда, все зависело от встречи. Они, должно быть, пересеклись в коридорах Дворца правосудия, но она его не узнала. Она была безразлична к тому, что забыла отца Леи. И отца Сирила. Как он теперь выглядел, кем стал? Она никогда не хотела этого знать, она их начисто забыла. Однажды ее сын и дочь зададут вопросы, это неизбежно, но ответы, которые она приготовила, исключали Эрве и другого, как его? Нахмурив брови, она сделала попытку вспомнить, и имя почти сразу пришло ей на ум.
— Этьен, — сказала она вполголоса.
Другой милый студент со всеми данными, конечно. Три года разницы, но она использовала одну и ту же стратегию, что с первым, что со вторым. Короткое приключение, две недели страсти под простыней, высчитав дни месячных, на которые приходилась овуляция. Запланированные беременности, решительные с двумя красивыми самцами, к которым она испытывала только проходящую симпатию. Два мальчика, которых она никому не представила, тем более Шарлю. Потому что она хотела найти такого человека, как он, желала этого изо всех сил, но так и не встретила. Другие были слишком молоды, чтобы их брать в расчет, незначительны, призрачны.
«Я издалека следил за твоей карьерой». Что именно это значило? Знал ли Эрве, что у нее два внебрачных ребенка? Достаточно ли хороша была его память, чтобы установить связь? Она не думала, что настолько запомнилась ему, но ни в коем случае не хотела ошибиться.
Сейчас ее не покидал ужас, ей нужно было с кем‑нибудь поговорить. Она подошла к столу, чтобы нажать на кнопку селектора.
— Соедините меня как можно быстрее с судьей Морван‑Мейером, — попросила она своего секретаря. — Он должен быть во Дворце правосудия, постарайтесь его найти и соединить со мной. Это важно.
Винсену удастся ее успокоить, он был единственным, кому она могла довериться. Ален находился слишком далеко и к тому же слишком удален от всей семьи, что касается Готье, она не чувствовала его близким себе.
— Господин судья на линии, мэтр, — уведомил голос секретаря.
Она сняла трубку так быстро, что чуть не уронила телефон.
— Винсен? О, как я рада тебя слышать! Я боялась, что ты заседаешь, я… У меня большая
