Нога выглядела, как ненастоящая: вместо кожи гладкая пленка. Трибун надел себе на руку манжету с искусственной голубой кровью. Манжета сжималась на глазах: раствор уходил в вену катастрофически быстро. Сколько таких манжет имеется в запасе, Марк не знал.
– Мы очень быстро приехали, – заметил он с мрачной улыбкой.
– Хозяйский “тайфун” не был оборудован минными ловушками. Я этого не учел.
– Тю а мерде, – сказал Марк, решив, что трибун его вряд ли поймет.
– И притом жидко, – согласился Флакк. – Колесница и Лаций когда-то воевали… – пояснил на всякий случай.
Люс уже пришел в себя и теперь сидел на песке, скрестив ноги и обхватив голову руками. Лицо у него было совершенно отсутствующее. А волосы синие – перемазанные эрешеллом. К счастью, эршелл не горит.
– Люс, – Марк осторожно тронул приятеля за плечо.
– Я сейчас пойду… я сейчас пойду… пойду… пойду… – забормотал Люс.
– Это я, Марк…
– Пойду… пойду… пойду… сейчас…
– Ма фуа! Похоже, у него накрылся чип, – прошептал Марк. – Сбрендивший чип сведет с ума… Я видел. Это точно. Это не сказки. Клянусь Фаэтоном!
Но трибун и не собирался спорить. Отталкиваясь руками и волоча раненую ногу, Флакк придвинулся к Люсу, вытащил из нагрудного кармашка металлический стержень.
“Щуп”, – догадался Марк, и его затошнило.
В следующий миг из цилиндра высунулась блестящая игла. Флакк приподнялся, и всадил иглу в щуп ошейника. Люс вздрогнул, дернулся и обмер. Глаза остекленели, с нижней губы, пузырясь, потекла струйка пены.
– Не смотри, – посоветовал трибун.
Марк отвернулся.
“Я выглядел точно так же…” – мелькнула мысль.
– Мне удалось ослабить связь Люса с ошейником. Примерно на час. Потом процедуру придется повторить.
– Сколько р-раз… – Голос предательски дрогнул.
– Все зависит от того, как быстро мы пойдем.
– Что произошло? – спросил Марк. – Ну… почему взорвалась машина?
– Мина-ловушка, – отвечал Флакк. – Торчала здесь еще с последней войны. Разрядилась на девять десятых. Иначе бы от нас мало чего осталось. Иди, посмотри, что стало с транспортной платформой. Вряд ли ты сможешь меня далеко утащить на закорках без компенсаторов. Да скорее. Ты что, спишь на ходу?!
Марк направился к разбитой машине. И зачем они только ушли с дороги? Ехали бы себе и ехали. Там, правда, засады одна за другой… Ну а здесь мины. Транспортную платформу удалось найти быстро. Но, увы, в плачевном состоянии. Антигравитационные сегменты превратились в крошево. Уцелел лишь один блок из двадцати.
Марк вытащил его из груды хлама и принес Флакку.
– Негусто. Один блок компенсирует пятьдесят килограммов, не больше. Остальные килограммы придется отрывать от планеты твоим хилым мускулам. А теперь ложись, – приказал он Марку. – И приятеля своего уложи. Тут, за камнем.
Они послушно приникли к остывающему песку. Послушно, как и положено рабам.
Люс не сопротивлялся, когда его ткнули лицом в песок – кажется, он не понимал, что происходит. Трибун накрыл их серым полотнищем. Оно казалось плотным, но сквозь «ткань» можно было видеть свет, даже очертания огромного камня, за которым они схоронились. Марк вспомнил тот защитный плащ, что накрывал его и маму с головой во время взрыва на Вер-ри-а.
Трибун приподнялся. Марк почувствовал, как напряглось его тело. Вспыхнул луч бластера…
– Зажмите уши, – приказал Флакк и рухнул рядом на песок.
Люс приказ услышал, но не понял. Марк кое-как сумел прижать к ушам ладони Люса. Потом заткнул уши сам. Тут и рвануло.
Сверху на ткань сыпался песок, летели камни. Марк не чувствовал ударов. Как не чувствовали их Люс и трибун.
– В войну мины-ловушки делали часто с двойным зарядом. На первом подорвется кто-нибудь, легионеры спешат на помощь, набегут, а тут сразу второй взрыв, мощнее первого. Любой наблюдатель в жандармской префектуре решит, что взорвалась мина-дубликат.
Марк поднялся, глянул на столб дыма и чудовищный черный остов, торчащий посреди оплавленного песка.
– Пошли! – этот приказ прозвучал в мозгу Марка, отданный через комбраслет барона Фейра. Юноша вздрогнул и повернулся к Флакку. За последние часы он позабыл, что кто-то имеет право отдавать ему приказы. От обиды у Марка задрожали губы, но он не посмел противиться. Прикрутил ремнями к спине обломок транспортной платформы, потом взвалил трибуна на спину и зашагал к зарослям мощных, но почти не дающих тени, деревьев.
– Люс пусть идет впереди тебя, – продолжал руководить Флакк. – Он соображает плохо. Может затеряться.
Они шагали так с час. К исходу этого часа Марк полностью выдохся. Даже если учесть работу компенсационного блока, Марк тащил на спине килограммов сорок или пятьдесят.
– А ты летал на истребителе, трибун?
Марку казалось, если они будут разговаривать, то идти станет легче.
– Я летал и на челноке, и на звездолете класса “циклоп”. Ничего особенного. Вся премудрость: общаться с искином и не требовать от него невозможного. Дрянная посудина, не знаю, почему ее до сих пор не сняли с вооружения. Но это так… по долгу службы. А долг мой – командовать космическими легионерами.
– У них тоже есть ошейники? – спросил Марк.
– Нет, конечно. С чего ты взял?
– Как же вы отдаете команды?
– Через комбраслеты.
– И легионеры слушаются?
– Отлично выполняют приказы. Погоди!.. Великолепно! Остановись здесь!
Марк замер.
Трибун указал на черную нору в песке:
– Логово песчаного тигра. Залезайте. Живо! Люс! Куда его понесло?!
Марк опустил раненого на песок и побежал за приятелем, который брел дальше, не обращая внимания на окрики трибуна. Знаками указал на дыру под корнями огромного безлистного дерева.
Люс покорно встал на четвереньки и заполз в нору. Следом Марк затащил раненого трибуна. Втроем они укрылись в зверином жилище без труда.
– А что если явится хозяин? – спросил Марк. – В этом случае я бы предпочел нору песчаного кролика.
– Норки кроликов тоже есть. Мы прошли мимо, а ты их не заметил. – Отозвался Флакк. – Не знаю как ты, а я вряд ли помещусь в домике песчаного кролика… К тому же… кролики больно кусаются. Мне в детстве один такой малыш откусил палец. А знаешь, как противно таскать двенадцать дней на руке регенерационную камеру?
– Долго мы будем лежать здесь? – спросил Марк, после того, как они устроились в пустующем логове. – Зачем мы здесь? Чего ждем?
– Для раба ты задаешь слишком много вопросов. Будь добр, помолчи.
Воняло отвратно. К тому же прямо под боком у Марка валялись осколки крупных костей, пожалуй, даже крупнее человеческой берцовой кости. Пока светил ионный фонарик, Марк сумел разглядеть, что кости обглоданы дочиста.
– Надо подождать, пока явятся жандармы и на месте установят, что от нас не осталось даже молекул,
