копа в чине капитана.
– Как такое могло случиться! – повторил капитан в бешенстве.
– Неправильно установил режим парализатора. Не знаю, почему так вышло. Поставил на максимум. – Вытянулся перед начальством сержант.
– Ах, так… прекрасно. Видимо, вы не соображали, что делали. Вы фактически убили офицера Китежа.
Сержант смотрел мимо капитана на грязное пятно на стене. Техник обрабатывал стены составом против термитов и перестарался.
– Князь Сергей в коме…
– Формальность… На самом деле он мертв. Сын одного из самых могущественных аристократов Китежа убит вами, сержант! Вы это понимаете? Понимаете? Понимаете? – повторял одно и то же капитан. Иногда такое случается с андроидами, когда у них перегревается мозг.
Сержант стиснул зубы. Что он мог понимать? Князь Сергей… Китеж… Сержант не слишком хорошо разбирался в галактической политике и в процессе исторической реконструкции, захватившей планеты. «У каждого своя история», – эти слова из Галактической декларации давно превратились в поговорку. Иногда все эти титулы и термины казались сержанту колониальной полиции полной чепухой. Князь он или нет, никто не давал ему права нападать на полицейского!
– Сергей схватился за игломет… Еще миг, и он бы выстрелил. Игломет – это не парализатор. Что я мог сделать? – Сержант не узнал собственного голоса. Кто бы мог подумать, что он способен говорить таким жалким заискивающим тоном.
– Что могли?! Да много чего могли сделать! Если бы удосужились пошевелить мозгами. Просканировать помещение, прежде чем войти! Запустить позитронного “шпиона”! Все что угодно. Почему вы поперлись туда один?
Сержант молчал. Он сам не понимал, почему так поступил. Не знал, почему парализатор был переведен на непрерывный режим. Один выстрел в голову даже в максимальном режиме не убьет человека, тем более тридцатипятилетнего здоровяка, бывшего космолетчика. Но десять разрядов подряд кого угодно отправят на тот свет.
Капитан плюхнулся на стул. Тот почему-то не пожелал принять форму его тела, так и остался безликим сиденьем для гостей. Но капитан этого не заметил. Он тяжело дышал, как будто только что бегом взобрался в гору. Потом спросил устало:
– А это двойное убийство на складе? Там-то ты, надеюсь, не облажался? Выяснил, что произошло?
Вот именно! Если бы сержант это знал!
– Пока достоверно ничего выяснить не удалось. Я думаю, князь убил княгиню и телохранителя из ревности.
Воцарилась тишина. Было слышно лишь слабое жужжание внутренних охладителей капитанского мундира: они работали в максимальном режиме и не справлялись.
– Не слишком удачная версия, – заметил капитан.
– Точно сказать можно лишь одно: княгиня погибла около полуночи. Как и телохранитель. Причина смерти… если отбросить научные термины… их просто раздавили. Всмятку.
– Княгиня Эмилия Валерьевна. В девичестве Эмилия Флакк. Сестра военного трибуна Флакка.
– Патрицианка? – неуверенно спросил сержант.
– Наконец-то! Хотя бы это до тебя дошло! Ты хоть занимался этим делом всерьез?
– Да, конечно… – Сержант судорожно сглотнул. – Я знал, что княгиня с Лация, а князь прежде командовал звездолетом “Изборск”, но полтора года назад ушел в отставку и поселился на планете.
– У них были враги?
– Нет. Я не знаю. Их все любили. Клянусь. Ни одной нити… Какой-то бред. Разве только… Может быть, ее родня была против этого брака? Мне это только сейчас в голову пришло. Я знаю, что патриции Лация никогда не заключают браки с инопланетниками.
– Сержант! Оставьте этот бред при себе.
– Других версий у меня нет. Кроме этих двух. Ревность и месть…
– Что я должен сообщить в столицу Лация, в Новый Рим?
Сержант пожал плечами. Что он мог ответить?
– Достоверно одно: Эмилия Валерьевна мертва. Князь Сергей в коме. Убит так же их телохранитель Тихон Ярунов.
– И все?
– Пока – да.
– А что вы подразумеваете под этим “пока”?
– Пока за дело не возьмется сама метрополия. Вы понимаете, о чем я…
– Вы верите в справедливость патрициев, сержант? – усмехнулся капитан.
Сам он, разумеется, был плебеем.
КНИГА I
Беглец с Колесницы Фаэтона
Глава I
Усадьба барона Фейра
– Вставать! Вставать! – голос хозяина прорвался в безмятежную черноту.
Марк тут же ощутил свое тело – затекшую шею и онемевшие от холода ноги – кто-то опять стащил с него одеяло. Он с надеждой закрыл глаза. С надеждой, что голос почудился, и Марк еще на час или два провалится в спасительную черноту. Рабы никогда не видят снов. Это их особенность. Засыпая, они погружаются в пустоту, где нет ни звезд, ни звездолетов, зато время летит мгновенно.
– Вставать! – окрик вновь прошил мозг раскаленной иглой.
Марк подпрыгнул и выпрямился. Рабский ошейник тут же впился в затылок, не давая откинуть голову назад. Ошейник наверняка придумал изувер, иначе зачем сделан этот острый выступ сзади, который при каждом резком движении впивается в затылок.
Кто-то, наконец, включил лампочку над дверью – тусклый красноватый глазок; в его свете можно было различить копошащиеся фигуры.
– Люс… – позвал Марк приятеля.
– Туточки… – отозвался он.
Люс сидел на полу и рылся в груде пластиковых, отыскивая среди облепленных глиной башмаков свои. При мысли, что сейчас придется запихивать сбитые до крови ноги в эти уродливые раструбы, Марк содрогнулся.
– Держи, это, кажется, твои. – Он протянул приятелю пару. – Много еще морквы осталось на полях?
– Не знаю.
Марк зажмурился и натянул башмаки. Ноги тут же заледенели. Ну, все, теперь их не согреть до вечера. А вечером опять эта комнатуха, нары в два ряда, застеленные подсушенной ботвой маисоли, и ворочанье с боку на бок, пока не провалишься в спасительную черноту. Говорят, другие люди видят сны… Другие, но не рабы.
Марк направился к железной низенькой печурке. В нее вечером заложили два термопатрона. Но ресурс у обоих вышел еще на прошлой неделе, и теперь они излучали лишь остаточное тепло. Бока печурки едва нагрелись, мокрая одежда, наваленная на нее грудой, почти не сохла. Марк отыскал свою куртку. Так и есть – вся мокрая. Только глина на обшлагах задубела, но Марк не стал ее отколупывать.
– Вот зараза, – пробормотал Люс, накидывая на плечи ветхую одежонку. – Неужто нельзя запихать с вечера нормальный термопатрон?
Вопрос, разумеется, был риторическим.
Дверь распахнулась, ворвался ледяной воздух с улицы. На пороге стоял громила Жерар в куртке из псевдокожи, отороченной мехом, в широких рыжих непромокаемых штанах. На ногах – блестящие, начищенные, все в капельках влаги – вечные башмаки. Разумеется, они не вечные… но могут служить лет десять. А может и больше. Протискиваясь наружу мимо Жерара, Марк с завистью глянул на эти башмаки. Ноги у Жерара наверняка так и пышут жаром. Получилось что-то вроде каламбура. Марк скривил губы.
