– Но если “город”, – Флакк даже голосом обозначил кавычки, – открывается… То почему оттуда люди не уходят? Почему никто не бежит из озерных городов?
– Этого я еще не знаю. И потом, я не уверен, что нам нужно заниматься городами… У нас слишком мало времени.
Все невольно посмотрели в окно. Уже рассвело. День обещал быть солнечным и по-летнему теплым.
– Что будем делать? – спросила Лери.
– Давайте узнаем новости по галанету, – предложил Марк.
Флакк затребовал последнюю сводку. В комнате появилась голограмма очаровательной девушки с длинной русой косой. Она мило хлопала глазами, пока сообщала последние события:
– Великий князь собрал экстренное заседание государственного совета и объявил, что подписал указ о ликвидации озерных городов…
– Подписал смертный приговор Друзу, – уточнил Марк.
– Сделай что-нибудь! – закричала Лери.
“Кабинет-министр знает, что озерники готовят для него “седьмое колено”. Шантажисты были уверены, что он уступит, и ждали. Владимил их обманул и нанес молниеносный удар. Ясно, что на сына ему плевать. Но почему он не боится получить “седьмым коленом” под дых так, что дух вон? Похоже, что он готов поставить на карту все – и жизнь сына, и собственную жизнь”, – шептал голос.
– Нужели никто не поможет? – прошептала Лери и вздрогнула всем телом, услышав вызов экстренной связи. Зуммер прозвучал как ответ на ее вопрос.
В номере возникла голограмма Гривцова. Он был в мундире – зеленом с золотом, какой-то встрепанный, с красными от бессонницы глазами.
– Послушайте, знаю, час неурочный. Но, может быть, вы объясните вашему другу, что он сам себя отправляет на эшафот! – почти выкрикнул Гривцов.
Голограмма изменилась: теперь стала видна вся камера, ее липкий сырой полумрак, тусклый свет лампочки, железная койка, и Друз в арестантском исподнем, сидящий на этой койке. Час был ранний, кровать еще не убрали, не пришпилили к стене. Но Друз был чисто выбрит, и выглядел куда бодрее, чем следователь.
– Мою одежду забрали и еще не удосужились вернуть, – сообщил Друз. Никто не имел права думать, что центурион лацийского космофлота может так выглядеть даже в камере.
– Привет, Лу, – голос девушки предательски дрогнул, она коснулась голограммы, как будто Друз мог почувствовать ее прикосновение!
– Объясните вашему другу, что единственный шанс сохранить жизнь – это признаться в совершении убийства в состоянии аффекта. А потом собрать доказательства… если уж вы так уверены в невиновности вашего друга, – почти кричал Гривцов.
– Но ведь и вы уверены, что Друз никого не убивал! – воскликнул Корвин, невольно переходя на повышенные тона.
– Может быть так, – согласился Гривцов. – Но все улики против него. Самый снисходительный суд отправит его на плаху. Уговорите его сознаться!
– Друз, милый, пожалуйста… – взмолилась Лери. – Скажи, что это ты… мы тебя спасем… обещаю… Я тебя спасу. У нас уже есть зацепки. Мы знаем, как все было. Нам нужно только время, чтобы собрать доказательства. Хотя бы несколько дней!
– Не могу, – покачал головой заключенный.
– Почему? – Лери изобразила недоумение. Очень хорошо изобразила. Почти натурально.
– Ты меня разлюбишь.
– Неправда!
– Правда, Лери, правда, девочка моя. Ты сама это знаешь.
Корвин покосился на Флакка. Он был куда старше и Корвина, и Лери, и Друза. Быть может, его авторитет…
– К сожалению, я не могу никого принуждать сделаться трусом, – покачал головой военный трибун.
– Я слышал про ваше лацийское упрямство… Но чтобы так! Так! Вам хоть жаль этого парня? – спросил Гривцов. Он едва сдерживал ярость.
– Андрей Архипович, а вам? – отозвался Флакк. – Вы-то почему так требуете его признания? Хотите отчитаться и закрыть дело?
– Терпеть не могу проливать кровь. За всю жизнь у меня было всего два смертных приговора. И эти люди мне до сих пор снятся.
– Андрей Архипович, – вступил в разговор Корвин. – Помните, Друз говорил колпаке… то есть митре… тюрбане убийцы…
– О тюрбане?
– Ну да, он не лгал. Он видел убийцу. В костюме графа Калиостро. И принял его за меня. В то время как я говорил с князем Андреем. Вы понимаете, все это – спектакль!
– Вряд ваши показания перевесят остальные улики. – Гривцов явно колебался.
– Допросите князя Андрея. Поинтересуйтесь, при каких обстоятельствах мог пропасть его бластер из сейфа. В конце концов, убит племянник Андрея Константиновича. Отправьте кого-нибудь в усадьбу снять показания.
– Я уже отправил. Вчера. Сегодня этот человек вернется.
– Что вы еще можете сделать? – спросил Флакк у следователя.
Гривцов замялся:
– Не так много… Могу лишь отсрочить суд на трое суток, чтобы провести полную психологическую экспертизу подозреваемого.
– Трое суток – это не так уж мало! – Корвин подмигнул Друзу. – Для лучшего в мире следователя.
– Мы спасем тебя, Лу! – крикнула Лери.
– Прощай, милая, – отозвался Друз глухим голосом.
Связь прервалась, голограмма исчезла.
– Трое суток – не так уж плохо, – сказал Флакк. – Если Гривцов не обманет, я сумею подготовить операцию по спасению Друза.
– То есть…
– Вместе с когортой космических легионеров вызволю нашего центуриона из лап местного правосудия. Во время Вышеградского карнавала. Все в масках, даже продавцы в лавках и городовые на улицах, скрыться в такой день или такую ночь не составит труда. Карнавал вот-вот начнется – ни осудить, ни тем более казнить нашего друга они не успеют.
– Твои действия будут квалифицированы как неспровоцированное вооруженное нападение военных сил Лация на Китеж. – Марк боялся поверить в то, что сказал трибун. – Учитывая современную обстановку, это может привести к военному конфликту! Ты понимаешь? Война Лация и Китежа…
– Разумеется. Но Лаций не имеет права бросить своего гражданина на произвол судьбы. Даже если гражданин – преступник, и тогда не может. А я убежден в невиновности Друза.
– Я тоже. Мне необходимо время… Три дня слишком мало. Если бы дней десять. Я уверен, что распутаю этот клубок. Пусть посол подаст протест, заявит, что в следствии должен участвовать не только адвокат с Лация, но и наш следователь.
– Уже подали.
– И что?
– Нам ответили, что следователь уже есть. Это – ты.
– Заявите, что я не имею полномочий.
– Уже заявили. Тут же пришел ответ, что ты ввел власти Китежа в заблуждение, утверждая, что можешь участвовать в следствии. Ты был допущен. Нового следователя не будет.
– Где-то они правы… Ма фуа! Получается, я виноват…
– Должно вот-вот прийти обращение обоих консулов Лация к Великому князю с просьбой отсрочить дело – ради племянника посол готов на все. Но послание пока не доставили. Возможно, консулам сейчас некогда заняться этим делом. Так что неизвестно, придет ли послание вовремя. У тебя есть план действий?
