– Так делай! – выкрикнул Алексей.
Вернувшись, они зашли в кабинет и уселись за стол. Долго молчали. Не смотрели друг на друга. Никаких объяснений не было. Абсолютно никаких. Чудак умер, но, скорее всего, смерть его была естественной. Семьдесят шесть лет все-таки.
– Даже странно. Нам по дороге никто не попался навстречу, – сказал Стен. – Ни единой души. Как же мы так облажались!? У тебя есть хоть какие-то объяснения?
– Только одно: естественная смерть. – Роман с сомнением покачал головой. – Но сам я в это не верю.
– Ты что-нибудь почувствовал?
– Ожерелье дернулось в тот момент, когда Чудодей умер. И все.
– Что будем делать?
– Пока ничего. То есть, я пойду вспоминать дальше. А ты просто поспи.
– Поспи! – возмутился Стен. – Это после всего, что случилось! Смеешься?
– Давай, я тебе воды заговорю. Подействует, как самое лучшее снотворное.
Стен поднялся.
– Послушай, на сегодня с меня колдовства хватит. Пойду я лучше с Казиком посижу. Его на руках держать – такое удовольствие. У него от волос молоком пахнет. – Стен произнес это, будто поведал о каком-то чудесном открытии.
Да, вспоминать было необходимо. И чем быстрее, тем лучше.
Колдовские сны стали напоминать болезнь. Романа трясло, как в лихорадке, видения сбивались, мельтешили, лезли друг на друга. Все быстрее высыхала вода, все короче становились обрывки воспоминаний. То был уже не колдовской сон – один кошмар, который непрестанно мучил. Но колдун был обязан заново пережить этот год, и времени почти не осталось. Синклит послезавтра.
Итак, он смочил веки водой и погрузился в
ВОСПОМИНАНИЯ.
До Суетеловска Роман добрался, когда уже стемнело. О, Вода-царица, взмолился он, распахивая калитку и шагая к крыльцу, пусть дядя Гриша будет дома. Ведь водитель «КамАЗа» может укатить на несколько дней, ищи его тогда по всей стране. Но Роману повезло.
Григорий Иванович стоял на крыльце и курил. Будто нарочно гостя дожидался.
– Гляжу, хулиган, ты опять здесь объявился, – сказал он, увидев колдуна. Судя по всему, он так приветствовал всех своих гостей.
– Да, Григорий Иванович, дело у меня.
– Заходи. Тебе завсегда рад. Я хулиганов вроде тебя люблю. Если человек хулиганить не умеет, что он умеет вообще?
Роман вошел, его тут же усадили за стол. Танечка принялась хлопотать, расставляя тарелки. Перед колдуном поставила бутылку с минеральной водой. Демонстрация предназначалась не для Романа. Так же как и строгий Татьянин взор.
– Да не буду я его поить, – пообещал хозяин. – А то он опять весь дом заплюет. – И при этом очень подозрительно подмигнул Роману.
Колдун, наученный опытом, отвинтил пробку и на всякий случай понюхал. И чуть со стула не опрокинулся.
– Как Машенька? – спросил он, когда дыхание восстановилось.
– Ничего. Помаленьку. Плачет часто. Тут у нас еще одна беда… Да ладно, чего там, с погремушками в своей избушке сами разберемся. А у тебя какое дело?
– Вы База не видели?
– Ваську, что ли? Так он же с вами уехал. Или вы его по дороге из машины выкинули? Да уж, хулиганы – сразу видно. И этот Стен ваш тоже хулиган, такой хулиган, какого я еще не встречал. Я ведь хулиганскую душу за три версты чую. Впрочем, ты не лучше.
– Это точно, – согласился Роман.
Тут Машенька вышла к столу, и разговор сам собою прекратился.
– Папа, я Вадика видеть хочу, – заявила Машенька тоном пятилетней капризульки.
– Придет, куда он денется, – отозвался дядя Гриша. – От тебя ни один мужик спастись не сумеет.
– Не приходит! – капризничала Машенька. – Он меня совсем забыл. Он меня бросил… – Она приготовилась плакать.
– Дела у него, – попыталась успокоить дочку Татьяна, потом повернулась и так, чтобы Машенька не видела, сделала какой-то знак дядя Грише. Тот, кажется, понял.
– Звонил он сегодня. – Дядя Гриша кашлянул. – Да ты спала. Мы тебя будить не стали.
– Почему?! – закричала Машенька и затопала ножками. – Почему?! Ненавижу вас… Ненавижу!
Она залилась слезами и выскочила из кухни.
– Прячется он, – вздохнул дядя Гриша. – Не нужна она ему после того, что было. Как ни позвонит Машка, нету его. И сам ни разу не заехал и не позвонил.
– Она вроде неплохо выглядит, – соврал колдун.
– Хреново она выглядит, – оборвал его заверения дядя Гриша. – Разве она такой была?!
– Я ей воды еще заговорю.
– Ну, заговори. Хотя, коли человек поломатый, целым его не сделаешь. Ох, вот же беда. Вот же хулиганство, – то ли простонал, то ли прорычал дядя Гриша.
Татьяна всхлипнула и зажала рот ладонями.
Роман принес из багажника канистру пустосвятовской воды, отлил в бутылку, прошептал нужные заклинания и отдал «лекарство» хозяину.
– Я прошлый раз не все заклинания произнес. Сейчас, думаю, поможет.
– Ну, попробуем. – Дядя Гриша отставил бутылку и подался вперед, уперся ладонями в стол. – Теперь рассказывай, что у тебя за дело. Не для того, чтобы на Машеньку поглядеть, ты назад примчался. Ты из тех, кто благие дела походя делают. Цель-то у тебя другая. Небось, новое хулиганство замышляешь. Что нужно?
– Две свечи. Тишина. И чтобы никто не мешал.
– В мастерскую пошли. Туда девочки мои не ходят. Там – мое.
Роман покачал головой:
– Не пойдет. Слишком много чуждой стихии.
– Тогда в погреб. Там никто не помешает. Разве что запахи соблазнительные. Но мы с тобой мужики крепкие, устоим. Можем предварительно баночку грибочков откупорить. Маринованных, белых. Ты как к белым грибочкам относишься? Лучше, чем к спиртному?
К белым грибочкам, и маринованным, и только-только из леса, колдун относился положительно.
– И кончай меня на вы называть, – попросил Григорий Иванович. – Ты мне как племяш почти.
– Постараюсь, дядюшка, – хмыкнул Роман.
Прихватив с собой две свечи в бронзовых самодельных подсвечниках – дядя Гриша самолично из болванки на токарном станке точил – отправились в погреб. Поставили на земляной пол старенькую табуретку, водрузили на нее тарелку, подле – горящие свечи. Роман наполнил тарелку водой. Сосредоточился.
– Думай про Васю Зотова. Ничего конкретного – просто о нем. Идет? – велел колдун дяде Грише.
– Странное у тебя хулиганство, – ухмыльнулся тот.
– Тсс…
Роман взял хозяина за руку и опустил ладонь на водное зеркало. Замутилась вода и как будто отвердела. Только ничего почти не изменилось. Роман видел в водном зеркале все тот же погреб – только с другой точки. Полки оказались ближе. Вон там прежде лежало Надино тело. Видимо, дядя Гриша сбил настрой. Или сам Роман недавними воспоминаниями исказил колдовство.
Пришлось выплеснуть воду и наполнить тарелку вновь. И опять ничего. То есть опять вода колыхнулась. Поплыла, изменилась картинка.
Наконец до колдуна дошло. Он кинулся к полкам, раздвинул банки с солеными огурцами. Ага! У самой стены лежало что-то длинное, громоздкое, замотанное в одеяло. Роман рванул его к себе, зубами перегрыз
